Строчки, которые я ищу, отмечены. Розовым Цветом. «Это совпадение», — думаю я. Старый учебник, как те, которые покупают во дворе распродажи или что-то вроде того. Этот человек не мог знать, что Айзек будет охвачен лихорадкой, которая может его убить. Мог ли он? Меня вдруг прошибает озноб. Поднимаю голову, и когда это делаю, мой взгляд падает на глаз чёрной лошади. Я бросаю книгу.
Это игра. Теперь мой шаг. Я спускаюсь в деревянный шкаф. Там больше нет дров; Айзек хранил инструменты в деревянном шкафу вместе с девятой главой. Я беру топор с места, где он висит, не обращая внимания на глянцевые страницы, которые развешаны сверху донизу по внутренним стенкам. Прикасаюсь к лезвию кончиком пальца. Айзек держал его заточенным. «На всякий случай. На тот случай, если Сенна потеряет голову и будет нуждаться в этом», — думаю я. Поднимаюсь вверх по лестнице и поворачиваю направо к карусельной комнате. Книга валяется на ковре, где я её бросила. Неловкое пятно на полу. Я отпихиваю её в сторону и смотрю на свою лошадь. Прямо в глаза. Нас с этой лошадью однажды связала стрела в сердце. А сейчас я чувствую, будто она предала меня. Заставила меня её полюбить, со своим костным седлом, символами смерти и патологическим весом. Прикармливая меня перед падением.
— Дай то, что ему нужно, — говорю ей. — Я сделаю всё, что ты хочешь. Просто дай мне то, что ему нужно. — А потом — шах и мат.
Я поднимаю топор и, не останавливаясь, машу им, пока руки не превращаются в желе, зубы стучат друг о друга с достаточной силой, чтобы причинить головную боль, а лошадь представляет из себя беспорядочно разорванный металл. Она напоминает мне о внутренностях банки из-под «Кока-колы», которую я когда-то разрезала ножом.
Он больше не видит нас. Почему мне потребовалось так долго времени, чтобы это понять?
Я лежу рядом с Айзеком, не двигаясь, как камень. Слышу, как снаружи ветер закручивает снег. В комнате Айзека нет окна. Она на стороне дома, которая обращена к скале и генератору, который Смотритель Зоопарка не хотел нам показывать. Но через проход находится карусельная комната, и шум доносится оттуда. Звук похож на метель. Мне всё равно. Мне холодно. Я голодна. Я отчаялась. Застряла в бесконечной петле, постоянно борюсь за выживание.
Поднимаю голову и проверяю его дыхание. Слабое. Ему нужна жидкость. Подношу чашку с талой водой к губам Айзека, но она просто вытекает из его рта, когда я пытаюсь заставить его пить. Я прочитала выделенную часть в книге и делаю всё, что она говорит мне. Хотя это не так много. Приложить прохладную ткань ко лбу, мы в Арктике. Держать температуру в комнате прохладной, мы находимся в Арктике. Накрыть его лёгким одеялом, даже если оно сделано из меха, мы в Арктике. Жидкость. Это самое главное, а я не могу заставить его проглотить что-нибудь. С этим я ничего не могу поделать.
Айзек начинает бормотать, веки мужчины дёргаются от происходящего в его снах. Это просто слова, которые исчезают прежде, чем он их заканчивает. Мучительные стоны и вздохи смешиваются со скрежетом его зубов. Я наклоняюсь ухом к губам Айзека и пытаюсь понять, что он говорит, но как только я это делаю, он замолкает. Я боюсь. Мне действительно чертовски страшно. Он, вероятно, зовёт жену. А я — всё, что у него есть.
— Тише, — говорю я ему. — Побереги силы. — Хотя, в действительности, говорю себе.
На некоторое время я засыпаю. Когда просыпаюсь, моё тело прижимается к Айзеку. Я пыталась добраться до его тепла, пока спала. Слишком боюсь двигаться. Если он горячий, то всё ещё жив. Айзек издаёт гортанный звук. Я испытываю облегчение. Встаю и развожу огонь. Стараюсь собрать всё тепло в ладонях и шевелю пальцами по направлению пламени. Каждые несколько минут я смотрю через плечо, чтобы проверить движения его груди. Та едва движется. Скорее, похоже на трепетание.
Ко мне приходит идея. Я встаю и хватаю чашку воды с прикроватного столика. Чаша прохладная по сравнению с моей рукой. Поднимаюсь на кровать и перекидываю через него ногу, пока не усаживаюсь сверху. Удерживаю свой вес над телом, приподнявшись на коленях. Мне просто нужно на что-то упереться, чтобы добраться к его губам. Глядя вниз на тощее лицо Айзека, я делаю глубокий глоток воды. Вероятно, это глупая идея, но некому меня осудить. Склоняю голову вниз, пока мои губы не касаются Айзека. Такое ощущение, будто мой рот прижат к перегретому двигателю автомобиля. Его губы автоматически раскрываются. Я проталкиваю воду в его рот и плотно прижимаюсь к губам мужчины, чтобы не дать ей вытечь. Чувствую, как его горло двигается, чувствую, как вода проталкивается вниз, вниз, вниз к его пищеводу. Полагаю, что слышу звон, когда она попадает в его пустой желудок.