–Это тебе больно? Это мне больно. Когда я смотрю на тебя единственное, что я вижу мои потери... Из-за тебя я потерял семью, гордость, честь, работу. Я потерял все! В моих руках осталось только одно...Эта проклятая любовь к тебе!
–Да выйди отсюда!–кричит Лина.
–Не выйду, пока ты меня не выслушаешь.
–Разве ты не видишь? Я не в порядке, Лина. Я устал бороться за тебя, от всего устал. Зачем ты так со мной?
–Это ты во всем виноват. Это ты меня вынудил. Я настолько тебя возненавидела, что месть ослепила меня. Я только и бредила мыслью отплатить тебе той же монетой.
–Но ничего не изменилось. Боль не утихла. Она усилилась. Все пошло не так, как планировалось. Совершенно не так. Я только одним горжусь, что я исполнила задуманное. И я знаю, что мне нет прощения. И любви нет. Она закончилась.
–Иногда я думаю, пускай Лина уйдет. Но при мысли что останусь один, схожу с ума.
–Такое чувство, что сейчас скажешь, давай разведемся.
–Нет!
–Боюсь, у тебя нет выбора...
–Есть. И в нем я останусь с тобой. В любом случае.
–Но я не останусь. Я подала заявление на развод.
–Не отпущу!
Она глубоко вздохнула.
–Не отпустишь? Будешь меня тут насильно держать?
–Я приняла решение, говорю. Все что здесь было забудь.
–Мне моей жизни не хватит, чтоб забыть тебя. Я еще не заплатил за те моменты, когда обижал тебя. Я возмещу каждую слезинку, пролитую из-за меня. И все будет по-прежнему.–произнес он, касаясь ее волос.
Дэниэл наклоняется еще ближе, лицо смертельно серьезное, вся боль, злость и шок, кажется, испарились.
Девушка отстраняется и пальцами проводит по его нижней губе:–Не прикасайся!
–Это от тоски к тебе...
–Не могу перестать думать о тебе. Я стараюсь, как никогда, но вижу тебя везде, куда бы ни посмотрел.
–Я понимаю, но мне нужно идти.
–Не надо. Не уходи.
–Дэниэл, я должна идти.
***
После нескольких дней пребывания Лины в депрессии из-за предстоящего отъезда к маме, Мелинда заявила:
–Упаковывай свои вещи в коробки, чтобы я могла отправить их до нашего отъезда. Оставь только чемодан с одеждой. Я постараюсь не отсылать наши вещи раньше, чем нужно, но все же я хочу, чтобы они были уже там, когда мы приедем.
Мама погрустнела, увидев обалдевшее выражение на ее лице:
–Ты не хочешь ехать со мной?
Несколько мгновений удивленно поморгав, Лина радостно взвизгнула и кинулась ей на шею.
–Да! Да! Я хочу, мама!
Таким образом, она положила конец их небольшому недопониманию.
–Ты знаешь, что тебе нужно будет сказать?–спрашивает ее мама, по дороге к зданию суда.
–Это несложно,–кивнув, отвечает она.
Мелинда снова сосредотачивается на дороге, улыбаясь.
–Я тоже думаю, что это дело у нас в кармане.
Торжествующая улыбка расплывается по ее лицу.
Как только они выходят из здания суда, больше нет надобности казаться беспристрастными, поэтому Мелинда подбегает к Лине и громко шепчет:
–Поздравляю, дорогая!
Она тихо смеется и позволяет себя обнять. Мама крепко прижимает ее к себе, продолжая улыбаться.
–Спасибо тебе,–бормочет она.–Нет, правда, большое спасибо.
–Не за что.–произносит женщина отстраняясь и заправляя ей волосы за ухо.
Выпуская ее из своих объятий, она дает ей последние наставления:
–Теперь ты свободна и можешь делать все, что тебе вздумается. Но это совсем не повод начать таскаться по барам и напиваться, договорились?
Эвелина закатывает глаза.
–Хорошо, мамочка.
Улыбаясь, мама кладет руку ей на плечо и легонько сжимает его.
Войдите.
–Я зашла попрощаться.
–Куда ты уезжаешь?
–Не могу сказать.
–Я больше в эти игры не играю.
–В какие игры?
–То ты вся горишь, то холодна как лед.
–Дэниэл, я не хочу чтобы мы расстались врагами...После развода.
–Я как-нибудь переживу, а вот ты проведёшь всю жизнь, осознавая, что отказалась от своей любви.
Она содрогнулась от холодности в его голосе. Дэниэл смотрит на ее с яростью, а его взгляд прожигает ее тело. Она еле дышит. Его глаза наполнены злобой и призрением.
–Замолчи, Дэниэл. Прошу, хватит. Все кончено.
–Ты придешь в норму. Все приходят. Ты не будешь страдать всю жизнь. От сердечных ран умирают единицы.
Он кивнул и театральным жестом посмотрел на часы.
–Ты опоздаешь, Лина.
–Действительно. Ну, тогда прощай!
–Всех благ. Будь счастлива!
Эпилог.
Опираясь на дверной косяк, скрестив руки на груди, стоял самый сексуальный мужчина из всех, что я когда-либо видела.
Мое сердце начало бешено колотиться.
Он приподнял бровь от моего безмолвия.
Мои глаза оглядели его с головы до ног, и как только я рассмотрела все его великолепие, внизу моего живота возникло интересное ощущение, и оно было так низко, что мгновенно перешло в покалывание между ног.
Он был с такой ошеломляющей внешностью, способной остановить сердце, и таким пронизывающим взглядом голубых глаз, что я не могла устоять на месте. Он улыбнулся мне в ответ, хвастая парой сексуальных ямочек и идеально белыми зубами. Прямой, точеный нос и губы, на которые я бесстыдно пялилась, а также его мускулистые бицепсы, видневшиеся из-под футболки. Все это вместе затянуло все мое внимание
Что-то в его глазах обрело жесткость, силу. Я вздрогнула, когда он лениво прошелся взглядом по моему телу, сверху вниз и обратно. Его голос стал ниже, глубже, когда он проворковал:
–Привет.
–Так это ты дочка Мелинды?
–Да, это я.
Его глаза снова пожирали меня, и, видимо, мое тело спало до его взгляда, потому что сразу же начались всевозможные покалывание, дрожание и жар.
Брови Эйдена поднялись вверх, а затем он резко прочистил горло, рывком отталкиваясь от дверного косяка. И сразу же воздух в комнате стал возвращаться в свое нормальное состояние.
–Ты}—Эвелина? Конечно. Акцент. Ну конечно!
Я кивнула, обескураженная его реакцией.
–Предполагаю, ты}—Эйден?
Его улыбка была дружественной. Платонической. Так лучше.
–Ага, это я и есть.
–Райан и Мелинда уже идут. Я просто прибираюсь перед их приходом.
–Ясно.
Он прошел дальше в кухню, а я наблюдала за ним с неприкрытым очарованием, как он наливал себе стакан апельсинового сока.
–Хочешь?
Он махнул в мою сторону рукой со стаканом.
–Нет, спасибо.
Его глаза были невероятно добрыми, и я чувствовала себя просто... не совсем комфортно... хотя и неудобно мне не было. Было, безусловно, непривычно находиться рядом и разговаривать с парнем, которого я только что встретила. Особенно, если к нему влечет.
Полгода спустя.
Эйден поймал меня за бедра, когда я слегка задела стол. Его красивое лицо было размыто, но я смогла разглядеть улыбку.
–И что самое главное?
Положив руки ему на плечи, я приблизила свое лицо.
–Любовь, Эйден. Вот что самое главное. Вот что для всех самое главное.
Он потянул меня к себе и уперся подбородком о мою макушку, а я растворилась в его объятьях.
–Роскошные волосы, прекрасные глаза, великолепная кожа, чертовски обезоруживающая улыбка, красивая грудь, отличная задница и длинные, сексуальные ноги. О чем еще можно мечтать?
Мои губы дернулись от смеха, и мне пришлось признаться себе, что от его анализа меня наполнило ощущение настоящего удовольствия.
Он наградил меня еще одной высокомерной улыбкой, от которой на его щеках появляются ямочки, и которая восхитительно сексуальным способом может очень отвлекать.
–Я так тебя люблю! Ты ведь это знаешь, да?
Он повернул голову ко мне, на его лице читалось обожание.
–Я тоже тебя люблю, моя милая Эва.
Запустив пальцы в его волосы, я мягко потянула вниз его голову, в результате чего наши губы почти соприкасались.
–За наше «будущее», любимый.
Эйден прижался ртом ко мне в поцелуе, обняв и крепко прижав к себе в абсолютном согласии.