— Играть в гольф, когда есть время, и угощать действительно горячих девушек мексиканской едой, — ответил я с усмешкой.
Делла откинула голову назад и рассмеялась.
Она была настолько свободной от запретов. Она не пыталась произвести на меня впечатление.
Ей это нравилось. Ее глаза мерцали, когда она смотрела на меня.
— Какой твой самый большой страх?
Стоп. Странный поворот разговора.
— Я не думаю, что у меня есть какие-то страхи, — ответил я.
— Уверена, что есть. У каждого есть, — сказала она, прежде чем слизнула соль с бокала.
А у нее есть страхи? Не похоже, что она чего-то боится.
— Стать моим отцом, — сказал я, прежде чем я успел остановить себя.
Это было больше того, что она должна была знать обо мне. Больше, чем я кому-либо говорил.
Задумчивое выражение появилось на ее лице, когда она смотрела через мое плечо.
— Странно. Я боюсь, что я стану как моя мама.
Ее большие голубые глаза быстро заморгали, и улыбка вернулась на ее лицо. Куда бы она мысленно не ушла, сейчас она вернулась. Думать о своей матери не было тем, что она хотела делать, я понял это.
— А что ты любишь делать?
Спросил я ее, желая сменить тему разговора и вернуться к чему-то легкому.
— Танцевать под дождем, знакомиться с новыми людьми, смеяться, смотреть старые фильмы восьмидесятых, и еще я люблю петь, — ответила она, затем улыбнулась мне и сделала еще один глоток.
При таких темпах она быстро опьянеет, если я не присмотрю за ней.
Еще две маргариты и она уже прижималась грудью к моим рукам, смеясь над всеми моими шутками.
Я остановил ее сейчас, потому что она была в нужной степени опьянения. Я не хотел чтобы она набралась в стельку.
— Ты готова пойти поискать номер, и позволишь ли мне проверить, насколько удобной и теплой будет там кровать для тебя? — спросил я с ухмылкой и скользнул рукой между ее ног.
Она замерла сначала, затем медленно расслабила ноги, раскрывая их таким образом, что я смог придвинуть руку достаточно, чтобы почувствовать влажность в ее трусиках.
Она хотела меня так же сильно, как хотел её я.
Это было достаточным подтверждением.
Я пробежался кончиком пальца по мокрой ткани ее трусиков, и она задрожала от моих прикосновений.
Она задвигалась против моей руки и закрыла глаза, пока ее рот слегка приоткрылся, придавая ей блаженный вид. Черт возьми, она была отзывчива.
— Это то, что ты хочешь? — шептал я ей на ухо, так как я просунул палец внутрь ее трусиков и почувствовал горячее влажное искушение безо всяких препятствий.
— Да, — выдохнула она. — Но только при условии, что ты заставишь меня кончить.
Твою мать. Я вырвал свою руку из ее трусиков и схватил бумажник.
Я бросил сто долларовую купюру на стол. У нас не было времени ждать счет.
Я определенно хотел то, что она обещала. Я бы не только дал ей кончить, но и убедился в том, что она теряла сознание от стольких оргазмов, сколько я надеялся ей дать.
Не стоит бросать вызов Керрингтонам вроде этого. Мы сделаем все, даже невозможное. Она точно не сможет вести машину после этого.
Я подумаю позже, как она получит свою машину назад. У меня не было времени раздумывать над этим сейчас.
Я открыл дверцу своего внедорожника и запихал ее внутрь с большей силой, чем хотел. Ее большие голубые глаза удивленно округлились, и я остановился, чтобы перевести дыхание и подумать.
Может мне не стоило делать этого. Говорил ли тревожный блеск ее глаз о ее невинности? Ее тело говорило одно, а эти глаза говорили другое.
Она прикусила нижнюю губу и сползла немного вниз. Я захотел попробовать этот рот.
Я не пошел на свое место водителя. Я сделал бы это позже.
Я заполз в машину и закрыл за собой дверь перед тем, как схватил ее голову с двух сторон и наклонил ее в нужную сторону.
Мой рот накрыл ее, и я позволил ее вкусу медленно погрузиться в меня. Каждый маленький стон с ее губ, проходил сквозь мои вены.
Полнота ее нижней губы, также как и ее неопытные движения по моему рту просто сводили меня с ума.
Я заставил себя оторваться от нее и взглянул в ее прищуренные глаза.
— Ты уверены, что хочешь это? Поскольку, если ты не готова, то мы должны остановиться сейчас.
Мы никогда не увидим друг друга снова.
Я должен был знать, что она не была невинной, поскольку я продолжал ощущать это в ее прикосновениях.
Я ничего не имел против секса-на-одну-ночь, при условии, что девушка это понимала. Мне было необходимо выяснить это.