– Правда? – мой голос звучит так же подозрительно, как я себя чувствую. – Я не видела, чтобы ты занимался даже во время выпускных экзаменов.
Он хихикает, в глазах поблескивает озорство.
– Ты меня сталкеришь.
– Я просто говорю, что те, кто входит в первую десятку, больше заботятся о своих оценках, чем ты.
– Это потому, что вы, ребята, работаете усерднее, вместо того чтобы работать умнее. Что тебе даст рабская работа ради оценок?
– Я не знаю, – издеваюсь я. – Хорошие университеты?
– И что потом? Элитную работу. Дорогой дом в элитном районе. Немецкий автомобиль. Жену. Детей. Сплошное клише. Что после?
Кажется, ему наскучил весь этот список, но, с другой стороны, почему бы и нет? С самого своего рождения он уже знает, что у него будет все это, не прилагая никаких усилий. Ему было суждено стать наследником.
Кто-то другой, возможно, и почувствовал бы это давление, но Эйден – полная противоположность. Он живет ради испытаний, поэтому все намеченное будущее, должно быть, выглядит таким унылым в его глазах.
– Если бы все зависело от тебя, что бы ты сделал? – я спрашиваю.
Он резко поднимает голову, как будто его застали врасплох, затем ухмыляется.
– Похитил тебя в свою пещеру.
– Я серьезно. – Я ударяю его по ноге под столом и делаю глоток воды, чтобы смочить пересохшее горло.
– Я тоже серьезно. Ты – единственное, что разрывает бесконечный порочный круг.
Я захлебываюсь водой, и она забрызгивает стол и мою куртку.
Эйден смеется и протягивает мне салфетку.
– Господи.
Вместо того чтобы отдать мне салфетку, он протягивает руку и вытирает мои щеки и вокруг рта, пока я смотрю на него.
Где-то на середине салфетка выскальзывает, и он проводит пальцами по моим щекам. Затем он опускает их на мою нижнюю губу, проводя по ней кончиками пальцев, в то время как его пылающий взгляд пожирает мой рот.
Каждый удар моего ноющего сердца подобен удару молнии. Мои бедра сжимаются в тщетной попытке прогнать пульсацию.
– Эйден…
– Да, сладкая? – Его внимание не отрывается от моих губ.
– Мы на публике. – Мой шепот едва слышен из-за неровного биения моего сердца.
– Я даже не целую тебя, – говорит он слегка хрипловатым тоном. – Я всего лишь невинно вытираю воду.
Да, точно.
Я пытаюсь контролировать свое дыхание, но безуспешно.
– В тебе нет ничего невинного.
– Но в тебе так много невинности, сладкая. – Он наклоняется, чтобы прошептать горячие, знойные слова. – И у меня возникает искушение запятнать тебя.
Это должно было напугать меня, и, возможно, так бы и было несколько недель назад, но сейчас я могу только чувствовать, что падаю сильнее и быстрее, чем кто-либо. Мои соски напрягаются, и я так рада, что куртка униформы достаточно толстая, чтобы скрыть мою реакцию на него и его слова.
Что-то мелькает сбоку от меня. Я поворачиваю голову к окну, но там никого нет, кроме мужчины, который все еще читает свою книгу и потягивает кофе.
– Что? – Эйден берет меня двумя пальцами за подбородок и поворачивает лицом к себе.
– Клянусь, кто-то только что наблюдал за нами.
– Я бы их увидел. Снаружи никого нет.
– Должно быть, у меня разыгралось воображение. – Я встаю, все еще пытаясь побороть пульсацию между бедер. – Я отойду.
Я ухожу, прежде чем Эйден посадит меня к себе на колени или сделает что-нибудь еще более безумное.
В пустой уборной я снимаю куртку и кладу ее под сушилку для рук.
Не проходит и минуты, как дверь в туалет со щелчком открывается.
Я чувствую его раньше, чем вижу.
Или, может быть, это из-за характерного чистого запаха, смешанного с уникальным запахом его тела.
Звук сушилки для рук обрывается, когда я снимаю куртку и поворачиваюсь лицом к Эйдену.
Он прислоняется к закрытой двери и тянется за спину, чтобы запереть ее. Непроглядно-черный взгляд его глаз вызывает бунт внизу моего живота.
– Что ты делаешь? – шепчу я, как будто кто-то может нас услышать.
Он отходит от двери и направляется ко мне уверенными, широкими шагами.
Мое сердце трепещет, а ногти впиваются в куртку.
– Это женская…
Мои слова застревают у меня в горле, когда его губы прижимаются к моим во всепоглощающем поцелуе. Это грубо, вызывающе и так страстно. Куртка выскальзывает у меня из рук и падает на стойку.
Моя спина с глухим стуком ударяется о стену. Это больно и восхитительно одновременно.
Эйден кладет обе руки мне под ягодицы и приподнимает меня по стене. Мои ноги обвиваются вокруг его талии, и мои мягкие изгибы прижимаются к его твердым мышцам, как будто им всегда принадлежало это место.