– Отвечай.
Я бормочу что-то неразборчивое. Он закрывает мне рот, как, черт возьми, я должна отвечать?
– Закричишь или дернешься, и я буду грубо трахать тебя, прижимая к машине, пока вся округа не узнает мое имя. Поняла?
Я сглатываю, кивнув один раз.
Он убирает руку от моего рта, но прижимает к капоту машины, обхватив сильной рукой за затылок.
– Ты используешь Ким против меня, – выдыхаю я, мой голос хриплый и грубый. – Неужели это так неожиданно, что я решила использовать твоего друга против тебя?
– Хм. Может, мне стоит избавиться от всех упомянутых друзей?
От его бесстрастного тона у меня звенит в ушах. Он… серьезен. Они не такие друзья, как Ким для меня. Если они представляют какую-либо угрозу его планам, они становятся одноразовыми.
Абсолютно никем.
Его полное пренебрежение человеческими эмоциями пугает.
Нет. Ужасает.
Что еще ужаснее, так это тот факт, что кто-то подобный ему так болезненно зациклен на мне.
– Ты распустил обо мне эти слухи. – Заткнись. Заткнись, не провоцируй его. Независимо от того, сколько я ругаю себя, слова не перестают вырываться из моего горла как яд. – Это из-за тебя на меня навесили ярлык шлюхи. Это из-за тебя ко мне никто не подходит.
– И не подойдет. – Он замирает у моего лица, так близко, что мы вдыхаем воздух друг друга. – Ты знаешь почему, сладкая?
– Почему? – бормочу я.
– Потому что ты всегда была моей. Ты просто этого не знала.
Он задирает мое платье, и воздух шлепает по моим голым бедрам, отчего по всей моей коже бегут мурашки. Я зажмуриваюсь, когда он стягивает с меня шорты, оставляя меня обнаженной под дождем и его безжалостным взглядом.
– Если ты все равно собирался взять то, что хотел, зачем просил меня быть твоей? Это все было игрой? Постановкой? Тебя заводило, что я цепляюсь за ложную надежду, думая, что у меня есть право голоса хоть в чем-то, что ты со мной делаешь? – Я задыхаюсь от этих слов. Мой голос такой эмоциональный, такой сердитый, что я чувствую, как он раскатывается, как гром, вместе с каплями дождя.
– Я же говорил тебе. Это был твой шанс сделать первый шаг, но я был прав. Ты не хочешь нежности. Ты хочешь, чтобы я забрал твою волю, не так ли?
– Отвали от меня, ты, больной ублюдок.
– Ты на мне повернута, сладкая. Ты такая мокрая, что я чувствую твой гребаный запах в воздухе.
Он засовывает в меня палец, и мои уши горят от стыда, когда он не встречает сопротивления.
Никакого давления.
Ничего.
Его палец находит убежище в моих плотных стенках, как будто ему там и место.
Как будто у него были на меня права с самой первой нашей встречи.
– То, что я доминирую над тобой, заводит тебя. – Он засовывает внутрь еще один палец, заставляя меня хныкать. – Находясь в моей власти, ты промокаешь насквозь.
Я прижимаюсь головой к металлу, но с его мертвой хваткой на моей шее это удается с трудом.
– Ты не обязана признавать это сейчас, но ты признаешь… – Он яростно вонзается в мое влагалище. – Рано или поздно.
Мои глаза закатываются к затылку, и я зажимаю рот рукой, чтобы сдержать громкий стон.
Эйден не останавливается. Он толкает свои пальцы внутрь меня сильно и быстро, как будто трахает меня своим членом. Я выгибаюсь дугой с каждым безжалостным толчком.
Я задыхаюсь, тяжело дышу и хнычу. Хуже всего то, что я не могу это контролировать.
Даже несмотря на дождь, общественное место и тот факт, что тетя может выглянуть с кухонного балкона в любую секунду, я не могу остановиться.
Черт, от этого мне становится еще жарче. Так жарко, что капли дождя почти испаряются на моей коже.
Он овладевает мной и превращает меня в эту незнакомую, пугающую версию.
– Ты не позволишь ни одному другому мужчине прикоснуться к тебе. Ясно?
Я слишком поглощена его дьявольскими пальцами, чтобы обращать внимание на его слова.
Что-то жестокое и разрушительное нарастает внизу моего живота, сталкиваясь и круша его ритм.
Я чувствую эту волну. Я доводила себя до оргазма и раньше, но всегда сдерживалась в последнюю минуту, боясь той интенсивности, которую он приносит.
Теперь я не могу остановить это, даже если захочу.
Тебе нравится, когда твою волю забирают, не так ли?
Его слова вызывают жар внутри меня.
Боже. Что со мной не так?
– Скажи да, – приказывает он, щелкая по моему клитору.
Стон срывается с моих губ, независимо от того, как сильно я пытаюсь сдержать его.
Он крепче сжимает мою шею.
– Скажи да, или я остановлюсь.
Его ритм становится все более интенсивным, словно доказывая свою правоту.
Я хнычу, выпучив глаза.
Нет, он не может остановиться. Только не в этот раз. Я почти. Почти у цели.