Тот факт, что он использует это проклятое прозвище, может означать только то, что он держит меня на расстоянии.
Эйден не из тех, кто относится к замкнутому типу людей. Ему не стыдно признаться во всем том дерьме, что творится у него в голове.
Однако я не настолько глупа, чтобы верить, что он так легко откроет мне свою душу. Он прячет частичку себя за стенами своей крепости.
Может быть, я все-таки не смогу сбежать с его шахматной доски. Кто-то должен быть в батальоне, чтобы остальные могли свергнуть короля.
– Мне не нравится, когда ты меня так называешь, – говорю я, вырываясь из его объятий.
– Называю тебя как?
– Отмороженная. Я не отмороженная.
– Хм, но ты такая. – Он похлопывает себя по груди. – Ты такая холодная, что даже немного покалывает.
– Что это должно означать? – спрашиваю я.
Эйден подминает меня под себя и срывает с меня простыню. Дрожь пробегает по моим рукам, когда воздух касается моей кожи.
Его свирепый взгляд опускается на мою наготу, как будто он видит ее впервые.
Мое сердце колотится так громко, что причиняет боль.
Есть что-то такое в том, как он наблюдает за мной.
Это собственничество.
Одержимость.
Это… безумие.
Я ненавижу то, как мое тело реагирует на эту его ненормальную сторону. Разве не предполагается, что всех девушек привлекают рыцари на белых лошадях? Прекрасные принцы? Какого черта меня тянет к злодею?
Я игнорирую тепло, собирающееся между моих бедер, натягиваю простыню и оборачиваю ее вокруг своего торса.
Яростный взгляд Эйдена проникает мне в душу, когда его пальцы сжимают простыню.
– Не закрывайся от меня.
– Мы разговариваем. – Я держу кусок ткани изо всех сил. – Ты не можешь просто прервать все ради секса.
– Проверим? – Он отрывает уголок простыни.
Я ахаю и выкатываюсь из-под него, прихватив с собой простыню. Эйден борется со мной в ответ. Я толкаю его. Похоть, ненависть, потребность победить проносятся по моим конечностям. Мне нравится драться с Эйденом. Судя по влаге, покрывающей мои бедра, возможно, я люблю это слишком сильно.
Не помогает и то, что глаза Эйдена блестят от слишком большого удовольствия. Он тоже любит драться.
Мы боремся минуты или часы, я не знаю. Мои легкие тяжело вздымаются, и я покрываюсь потом. В позе Эйдена ничего не меняется, за исключением искорки в его глазах. Либо он обладает впечатляющей выносливостью, либо я просто не настолько сильна.
Я подтягиваюсь на четвереньках и пытаюсь выползти из его пещерных лап. Он хватает меня за лодыжку и дергает назад. Я лежу плашмя на животе, почти вся моя спина обнажена.
Эйден заползает на меня сверху, его гладкая твердая грудь накрывает мою спину, и он прижимает оба моих запястья к матрасу над моей головой.
Он тяжело дышит мне в ухо, от его дыхания мои глаза закрываются. Находясь под его властью, во мне дрожит каждая клеточка.
Потребность.
Чертова потребность его.
– Ты все еще хочешь драться, сладкая? – шепчет он мне на ухо, его голос понижается до леденящего душу хрипа. – Или ты хочешь, чтобы я заставил тебя кричать?
Он двигает бедрами, и толстая, твердая выпуклость упирается между моих ягодиц.
Я не знаю, то ли он возбужден из-за ссоры, то ли из-за обещания, что он заставит меня кричать.
Или и то и другое.
Он болен. Абсолютно, чертовски болен.
Очевидно, я тоже больна, потому что моя промежность скользкая от возбуждения.
– Ты засранец.
Его горячее дыхание щекочет мочку моего уха, когда он прикусывает ее.
– Не искушай меня трахнуть тебя, сладкая.
Я ахаю, а затем застываю, когда его пальцы раздвигают мои ягодицы.
Что… он делает?
Он прижимает большой палец к моей задней дырочке.
– Хм, она выглядит девственной для меня.
– Эйден… остановись.
– Не волнуйся, я не буду трахать тебя в зад… пока. – Он нажимает на меня кончиком большого пальца, и я напрягаюсь. – Но когда придет время, ты позволишь мне, не так ли?
Он не может говорить о том, чтобы трахнуть меня в задницу, когда я даже не знаю, каково это – заниматься нормальным сексом.
– Или ты хочешь, чтобы я и тут взял свое? – Он проводит своей эрекцией вверх и вниз по моим скользким складкам.
Святой…
Почему это кажется таким… приятным?
Не только его прикосновение, но и все его присутствие за моей спиной. То, как он прикасается ко мне, создает ощущение, что он знал мое тело десятилетиями.
Как будто он владел моим телом десятилетиями.
В его абсолютной уверенности есть что-то такое, что превращает меня в простую марионетку в его руках.
– Я буду владеть каждой из твоих дырочек… – Его палец оставляет мою задницу, чтобы скользнуть вниз, к моим влажным складкам. – Но я начну отсюда. Я выбью из тебя воспоминания о ком-либо еще.