Он спортсмен, так что шесть кубиков пресса не должны меня удивлять, но идеальные пропорции все равно кажутся немного несправедливыми. Как будто он снимается для журнала.
Теперь, когда он сгибает руки, татуировки со стрелками, кажется, указывают прямо на его сердце.
Или мое.
Когда мой взгляд возвращается к нему, он наблюдает за мной с жестким выражением на лице, как будто ждет, что я начну вырываться.
Я не сомневаюсь, что, если я буду драться, он даст отпор.
В зависимости от моего выбора, он сделает все настолько чудовищным или прекрасным, насколько сочтет необходимым.
Королева или пешка.
Мои пальцы скользят вверх по его твердым бокам к упругому животу. Я не знаю, когда прикосновения к нему превратились в зависимость.
Удовольствие.
Необходимость.
Каково было бы запечатлеть себя под его кожей?
Это… пугающая мысль.
Эйден стягивает с себя брюки вместе с боксерскими трусами.
Он такой же внушительный, как и в прошлый раз, если не больше.
Это будет больно.
Почему я хочу, чтобы было больно?
Не отпуская мое горло, он устраивается между моих ног. Его свободная рука обхватывает мой подбородок. Его чертовы глаза прокладывают путь прямо в мою душу.
– Ты сводишь меня с ума, черт возьми.
– Ты тоже сводишь меня с ума. Это уже не смешно.
Эйден – это утес.
Неизвестный.
Незапланированный.
Непредсказуемый.
Он – мой худший кошмар.
А еще он – самое близкое, что у меня было к свободе.
Эйден сжимает мое горло и врывается в меня.
Он разрывает меня на части одним движением.
Я кричу ему в губы.
Это больно.
Черт возьми.
Это чертовски больно.
Я чувствую себя так, словно он натурально порвал меня.
Согласно тетушкиным любовным романам, другие девственницы в такой ситуации подождали бы, когда боль утихнет. Они почувствовали бы необходимость в том, чтобы партнер замедлился, позволяя привыкнуть.
Я хочу, чтобы это продолжалось.
Боль. Я хочу, чтобы боль осталась.
Мое тело выгибается навстречу телу Эйдена. Я сжимаю его плечи так крепко, что ногти впиваются в кожу.
Он замирает, встречаясь с моими глазами, и рычит.
– Ты девственница? Как, черт возьми, ты можешь быть девственницей? Почему ты…
– Н-не останавливайся. – Я обрываю его, медленно покачивая бедрами. – Бери.
Я хочу, чтобы он был жесток со мной, потому что мне нужна боль, я не знаю почему, но я просто хочу ее.
Боль означает, что я жива. Я живу этим моментом.
Учитывая грубый характер Эйдена, я ожидала, что он примет приглашение.
Вместо этого он плавно двигает бедрами вперед, его толчки мягкие, как будто он ждет, пока я привыкну к нему.
Затем… он целует меня.
Страстно, но нежно. Наши языки танцуют в эротическом, медленном танце. Он отпускает мою шею и притягивает к себе, так что я оказываюсь сидящей у него на коленях. Новая глубина проникновения заставляет мои колени дрожать.
Его толчки становятся медленными, глубокими и сводящими с ума.
Я хотела боли, но получила эйфорию, даже не подозревая, что так нуждалась в ней.
Эйден разрушил иллюзию, которая у меня была. Он сломал ее и швырнул на землю.
Что-то внутри меня дает трещину.
Мои пальцы запутываются в его волосах, и я целую его в ответ с такой же страстью. Я встречаю нежное покачивание его бедер своими.
Кажется, целую вечность мы целуемся, позволяя нашим телам привыкнуть друг к другу. Мы целуемся так, словно это наш последний поцелуй в жизни.
Как будто случится катастрофа, если мы перестанем целоваться.
Я пытаюсь уговорить его действовать жестче, дергая за волосы, но он мягко откидывает мои волосы за спину, молча давая понять, что не будет выполнять мои приказы.
Наши конечности так переплелись, что я не знаю, где начинается он, а где я. Наши тела покрываются капельками пота, а запах секса витает в воздухе как афродизиак.
Эйден толкается быстрее и резче. Похожий на всхлип стон срывается с моих губ, когда он касается чувствительного места внутри.
Не нарушая своего ритма, Эйден толкает меня, вынуждая упасть на спину. Его руки скользят под мои бедра, и он закидывает обе мои ноги на свои широкие плечи.
Он обхватывает рукой мое горло, то ли для того, чтобы удержать меня на месте, то ли в качестве угрозы, я не знаю.
У меня нет времени думать об этом.
Он врывается в меня с удвоенной энергией. Новый угол проникновения заставляет мои стенки сжиматься.
Изголовье кровати скрипит при каждом неистовом толчке и покачивании его таза, прижатого к моему. Мое сердце учащенно бьется, я боюсь, что у меня случится сердечный приступ.
Даже если и так, это того стоит.