— Вот и она, — сказал он, направляясь к моей бедной бабушке, которая выглядела такой же белой, как выбеленные простыни, на которых она беспомощно лежала на больничной койке.
— Джо, — прошептала она.
Я пыталась скрыть отчаяние, которое испытывала, деревянной улыбкой, которая в лучшем случае выглядела хрупкой, если смотреть на себя в углу экрана.
— Не разговаривай. Я люблю тебя, и я как-нибудь доберусь до тебя.
— Я люблю тебя, — прохрипела она, прежде чем задохнуться в приступе кашля, который вызвал тревогу.
Внезапно экран отодвинулся, и мой отец отошёл вглубь комнаты, пока не стало тише.
— Что происходит? — закричала я.
— Ты смотрела новости?
— Нет, а что?
Новости были довольно удручающими. Я подумала, что, если будет что-то тревожное, я получу на свой телефон оповещение о погоде или оповещения об опасности. Если что-то ещё, мама позвонит и введёт меня в курс дела.
— Может быть, это не такая уж хорошая идея, чтобы ты приезжала.
— Конечно, я приеду. Я возьму напрокат машину и приеду, — твёрдо заявила я.
Видео пошло не так, и он оборвался на середине предложения.
— Не беспокойся о цене, — прежде чем экран полностью застыл, и я случайно сказала: — Папа, — поскольку изображение его расширенных глаз было в режиме паузы, когда он смотрел вдаль.
Я взяла себя в руки и несколько раз произнесла его имя, Кристиан, прежде чем звонок закончился. Я несколько раз пыталась перезвонить ему без видеосвязи, но сигнал пропадал.
Всё, что я могла себе представить, это то, что моя бабушка умерла, а меня там не было.
Моя сдерживаемая тревога и фрустрация выплеснулись наружу, и шлюзы открылись. Меня больше не волновало, что Грант говорит обо мне так, будто я ничто. Я ворвалась в двери и потребовала:
— Мне нужно попасть в Нью-Йорк, и немедленно.
Первым заговорил отец Гранта.
— Дорогая, сейчас это просто невозможно. Из-за этой снежной бури невозможно летать, и даже если бы её здесь не было, она направляется на север.
— Я понимаю, — сказала я, хотя и не совсем понимал. Мы были в горах. Разве они не должны были привыкнуть к такой погоде? Неважно, у меня не было времени на споры. — Мне просто нужна машина, и я поеду туда.
— На много миль вокруг не будет открыто ни одного пункта проката автомобилей. Тебе нужно будет добраться до города побольше, — вставил Грант.
— Неважно. Кристиан сказал, что деньги не проблема.
Я не была на сто процентов уверена, что он имел в виду это, прервав разговор, но я согласилась. Моя бабушка значила для меня весь мир. Хотя я была благодарна за тот короткий видео-чат, я должна была там присутствовать.
На мгновение тишину нарушал только шум бушующей бури, пока моё внимание не привлекло жужжание. Грант поднял телефон и прочитал что-то на дисплее.
Сделав это, он поднял взгляд.
— Я отвезу тебя в Нью-Йорк.
И его отец, и я заговорили одновременно.
— Что? — спросила я, не веря своим ушам.
— Сын, — сказал его отец. Это одно слово выразило всё его неодобрение.
Грант поднял свободную руку, и мы прекратили дальнейшие протесты.
— Ты когда-нибудь водила машину в такую погоду? — я покачала головой. — Мы в горах Аллегани и не привыкли к такой погоде. За пределами Мэриленда дороги крутые и холмистые. Четыре с лишним часа езды, вероятно, увеличатся вдвое, несмотря ни на что.
Возможность пробыть с ним в машине так долго заставила меня вздрогнуть.
— Я не могу просить тебя об этом.
— Тебе повезло. Как оказалось, мне тоже нужно быть в Нью-Йорке.
Отец Гранта бросил на него странный взгляд, который его сын проигнорировал.
— Но сначала нам нужно раздобыть для тебя подходящее снаряжение, — закончил Грант. Когда я изобразила на лице недоумение, он добавил: — Если по какой-либо причине мы застрянем и нам придётся выходить из машины, ты не выживешь в этой тонкой куртке. — Он заговорил со своим отцом: — Ты можешь уговорить Челси открыть магазин? Затем мы поедим в закусочной, прежде чем отправимся в путь.
Мистер Высокомерие превратился в мистера Властные штаны. Он не стал дожидаться моего ответа. Он просто направился в комнату, где стояла крошечная кровать.
— Не волнуйся. Если он говорит, что довезёт тебя, он довезёт, — сказал его отец.
Не то чтобы я ему не верила. Скорее, я не была уверена, что переживу поездку. Четыре часа, если нам повезёт, подразумевал он. Подбадривая себя, я спросила: «Что может случиться?»