— Анна, дорогая, идем к нам.
Мачеха Тимоти и Джона, Молли пригласила меня присесть рядом с ее подругами. Они говорили о своих мужьях, о своем деле, о бизнесе, я все это слушала и впитывала как губка. Делая вид, что вся эта ненужная информация мне интересна.
— У вас все хорошо? — спрашивает меня Молли взяв за руку.
— Простите?
— У вас с Тимоти все хорошо?
— Оу, да, разумеется.
— Пойдем, мне нужно поговорить с тобой.
Она взяла меня под руку и увела подальше от гостей, подальше от лишних глаз и звуков. Оказавшись в кабинете ее мужа, она сажает меня на кожаный диван и пристально смотрит в глаза, ища в них какую-то лазейку. Или мой промах, или наш обман.
— Ты не единственная, кого Тимоти приводит в наш дом. Их было множество. Как только мы с его отцом заговорили о браке, он стал решительно наступать, приводить каждую, любую девушку.
— Любую?
— Да. Он думал, что мы ничего не заметим, но это не так. Как только они уходили, мы с Грегори садились и обсуждали его поведение, ее поведение и их маленький обман. Все это было ненастоящим. И мы тогда задумались о том, не слишком ли мы надавили на него с этой женитьбой. Время шло, он все не унимался, доказывая нам что вот она…вот та девушка, на которой он женится. Мы раскусили его, знали это еще с первого его визита…и по какой-то странной случайности они расставались. И он говорил что «Нет, вы думаете это легко, найти своего человека?» мы говорили что «Нет, не легко, но у тебя это так легко получается, встречать первых встречных, быть может и среди всей это кучи красоты ты найдешь ее». Мы хотели смириться с ним и сказать, чтобы он прекратил это делать, отпустить его, не нагнетать на него, не давить. Ну нет так нет, что еще поделаешь. И вот, он появился с тобой на пороге. И это было неожиданно для нас.
— Неожиданно? После…после стольких уловок?
— Я скажу почему. Он ничем не уступал Джону, был таким же весельчаком, взбалмошным, несерьезным и ко всем своим девушкам он относился так же. А с тобой он не такой. Он не смотрит на тебя так, как на других, не касается, не говорит. Вы держитесь на расстоянии, хоть ему и хочется подойти к тебе, сказать или обнять. Мне кажется он боится тебя обидеть или задеть чем-то. Рискуя потерять. Он что-то увидел в тебе и не хочет этого признавать. Это делает его настоящим. Скажу тебе правду, Анна, я не хочу, чтобы эта ваша игра заканчивалась. Ты мне очень нравишься, и ему тоже.
— Это вряд ли, — я усмехнулась.
— Это правда. Он боится открыться тебе, а ты боишься признаться ему в чувствах. Пойдем, ужин готов, нас, наверное, уже заждались.
Ух, ты, это было сильно. До конца вечера я оставалась под впечатлением. А я все думала о том, как им будет тяжело узнать о нашем «расставании», и чувствовала себя от этого мерзко. Я не нашла Тимоти за столом и решила найти его.
Они с Джоном стояли около пруда и о чем-то оживленно говорили.
— Брось эти штучки, Джон, ты не маленький.
— Я просто решил развеять ситуацию.
— У тебя ничего не получилось. Оставь ее в покое, найди себе интерес в другом месте. Она моя девушка.
— Ты в этом уверен? Я знаю тебя, брат, очень хорошо знаю. Она очередная твоя инвестиция. Твоя кукла.
Я нарушила их разговор, появившись перед ними.
— Тимоти, нам нужно идти.
Он бросает на брата колкий взгляд и следует за мной в дом.
— Постой, — Тимоти берет меня за руку и уводит в маленький коридорчик, который был скрыт между прихожей и гостиной. — Я должен рассказать тебе кое-что, пока за меня это не сделал Джон.
И он поведал мне историю о своей прошлой жизни. Как они с Джоном использовали девушек, вскармливая им наркотики и затем забавлялись ими. Все это проходило еще в студенческие годы. Тимоти влюбился и держал свою девушку на расстоянии от его брата. Джон принял такой поступок за новый вызов и использовал ее в своих целях. «Я-твой ангел-хранитель», так он говорил своему младшему брату.
— Это ничего не значит, — я накрываю его пылающую щеку своей ладонью. — Это неважно. Ведь мы…
— Не напоминай. Каждый раз когда ты это говоришь, ты все только усложняешь.
Он делает шаг ко мне, я делаю два шага назад и натыкаюсь на спинку кресла.
— Я боюсь причинить тебе боль, боюсь, что Джон снова это сделает, с тобой, поэтому я стараюсь держаться как можно дальше. Я не показываю ему своих чувств к тебе. Я не…
— Тссс… — я накрываю его губы своими пальцами. — Остановись. Ты ведь знаешь меня, и мою работу, — он улыбнулся.
— Да, ты оставила меня ни с чем.
— Верно. Джон это Джон и он будет продолжать делать гадости, пока не поймет, что все это бесполезно. Я говорила с твоей мачехой, она и твой отец все знают о нас. И я думаю, что нам пора прекратить эти муки.
— Ты предлагаешь расстаться?
— Разойтись. Они не хотят чтобы ты мучился, и я тоже не хочу. Ты свободен, Добби.
Тимоти держал мою руку так крепко, что костяшки на пальцах побелели.
— А что если я не хочу тебя отпускать.
— Что?
— Я не хочу, чтобы ты уходила.
— Ты правда этого хочешь?
— Да. И я не боюсь прикоснуться к тебе, как сейчас, — он касается моей шеи, — и здесь тоже, — большим пальцем он касается моего подбородка, — гладить твои пылающие щеки.
Один шаг и вот мы уже стоим прижатыми друг к другу.
— Больше всего на свете я не боюсь сделать и этого тоже.
Он подается вперед и его губы касаются моих. И потом как в тумане, как во сне. Он обхватывает мою талию, рука медленно сползает вниз и накрывает мое бедро. Он сжимает ягодицы и мой рот раскрывается еще шире, впуская его язык. Задирает мое платье и стягивает трусики вниз, пока они окончательно не падают к моим ногам.
— Нас…нас могут увидеть, Тимоти.
— Наплевать.
Губы жгло от его языка, он касался моей шеи, ключиц, сжав мою грудь он издает тихий стон.
— Не могу сдерживать себя. Пойдем отсюда.
Я надеваю трусики и мы впопыхах следуем в его комнату. Взглядом нас провожали два человека: Джон и мачеха. Мэри улыбалась и казалась счастливой, ну а что до Джона, он испепелял меня взглядом, хмурился и казался злым, сжимая пальцы в кулак.
Как только мы оказываемся в не поля их глаз, Тимоти запирает за нами дверь и яростно начинает меня раздевать. Я ненавидела эти пуговицы на его рубашке, галстук, пиджак. Столько одежды полетело на пол. Он бросает мое платье прочь. Кроме трусиков на мне ничего не было.
— Я не могу обещать тебе нежность или ласки, сейчас я хочу обладать тобой и твоим телом. Ты представить себе не можешь как долго я этого ждал, как долго я терпел и мучился. Я ненавидел тебя и себя тоже. В особенности я ненавидел Джона. Никто больше не посмеет к тебе прикоснуться, никто.
Постель была холодной и по коже побежали мурашки. Он оказался рядом за считанные секунды. Его пальцы освободили меня от единственной вещи, что прикрывала меня. Ноги дрожали, что и все тело, впрочем, я вся дрожала от предвкушения. Я ловлю его взгляд, его пожирающий взгляд.
Он оставляет короткий поцелуй на моих губах и продолжает исследовать мое голое тело. Кусая мой сосок, он проводит ладонью вдоль моего тела и разводит мои ноги. Поиграв с моим губами он вставляет в меня два пальца. Я ловлю ртом воздух, сжимаю простыни и выгибаюсь. Щеки тут же покрываются румянцем и внутри все переворачивается, кровь бежит по венам, расслабляя меня, делая меня неуязвимой и горячей. Моя плоть была в его руках и он продолжал ласкать меня, местами мне становилось трудно контролировать себя и я издала стоны.
— Я заставлю тебя кричать мое имя, заставлю помнить мои пальцы внутри тебя, мои поцелуи. Я заставлю тебя.
— Тимоти!
Он вынимает пальцы и сжав мое бедро оказывается надо мной. Потянувшись за своими брюками я останавливаю его.