Я вытягиваю ноги, мышцы болят самым восхитительным образом, когда я вспоминаю, как Нико недавно прижимал мои бедра к груди, когда издевался надо мной.
Моя киска сжимается, когда я вспоминаю, как он чувствует себя, вводя этот великолепный член в мое тело. Его губы целуют мою шею и раненое плечо.
— О чем ты думаешь, Сирена? — шепчет он, его голос грубеет от желания.
— О тебе, — признаюсь я.
— Ммм, — простонал он. — Вот к этому я мог бы привыкнуть, детка. Тебе больно?
— Очень приятно, — признаюсь я, когда его рука скользит по впадине моей талии и переходит на бедро.
— Думаешь, сможешь снова?
Тихий смех срывается с моих губ.
— Это серьезный вопрос, Нико?
Он придвигается ближе и отводит мои бедра назад для лучшего угла, его твердый член упирается в мою задницу.
— Шлюха, — тихо, почти с любовью, пробормотал он.
— Твоя, — признаюсь я. Это слово кажется правильным. После всего времени, которое я потратила на отрицание правды, лежащей в его основе, теперь, приняв его, я могу оценить, насколько оно правильное.
— Черт, детка. Это реально? — спрашивает он, обхватывая рукой мое бедро и открывая меня для себя.
Я задыхаюсь, когда его пальцы находят мой клитор и нежно начинают его обводить.
— Меня не покидает ощущение, что я сейчас проснусь, и все это окажется сном.
Головка его члена прижимается к моему входу, а затем он осторожно проталкивается внутрь.
На мгновение становится больно, но это быстро сменяется удовольствием. Так много гребаного удовольствия.
Нико не нужно делать ничего особенного, когда мы вместе. Не нужно никаких секс-игрушек или специальной смазки, которая должна усиливать ощущения. Он. Это. Все.
Мое тело отвечает ему так, словно создано для него.
Мы идеально подходим друг другу.
В прошлом это пугало меня. Мысль о том, что я являюсь второй половинкой чьего-то целого, не позволяла мне признать существование этой концепции. Но сейчас, лежа здесь, все это не кажется таким уж страшным.
— Нико, — выдыхаю я, когда он проталкивается глубже, заполняя меня так, как только он может.
— Я здесь, детка. И я никуда не уйду.
Он медленно входит в меня, пока его пальцы играют с моим клитором.
Мой оргазм наступает быстро, но его почти ленивые движения означают, что он никогда не поднимает меня достаточно высоко, чтобы я упала, и в итоге я долгое время нахожусь на гребне этого оргазма, почти на расстоянии прикосновения.
Его губы продолжают целовать мое плечо, обращая внимание на каждую рваную рану, оставшуюся после его безрассудного поведения.
Зная, что его не смущает беспорядок на моей коже, я чувствую себя немного лучше, но пока швы окончательно не разойдутся и я не увижу истинный беспорядок того, что у меня осталось, я всегда буду думать о худшем.
— Пристрастился к тому, чтобы быть внутри тебя, Сирена. Твоя киска чертовски впечатляющая, — шепчет он, прижимаясь к моей коже. Жар его дыхания посылает дрожь желания по моему позвоночнику.
Он может быть внутри меня, он может держать меня в своих руках, но этого недостаточно. И я боюсь, что этого никогда не будет, когда дело касается Нико Чирилло.
То, как сильно я хочу его, даже в ту самую первую ночь, всепоглощающе. Но теперь, когда я позволила себе обладать им, становится только хуже.
— Твоя киска практически душит мой член, детка. Моя девочка точно жаждет его, да?
— Нико.
— Да, блядь, это я. И с этого момента это буду только я, — собственнически произносит он. Его слова заставляют меня ненадолго вспомнить о Брэде. Но я быстро пресекаю эти мысли. Между нами все давно кончено. Я держала его рядом только из эгоистических соображений. Но после того, что произошло в прошлые выходные, думаю, нам обоим стало очевидно — наконец-то — что ничего существенного в этом не было. Он удовлетворял мои потребности — так сказать, «чесал зуд». А я… да хрен его знает, что я удовлетворяла в его жизни. Он хотел от меня большего, чем я была готова дать. Это всегда было более чем очевидно. Может, ему было достаточно притворяться, водить меня на свидания и выставлять напоказ.
Что бы это ни было, сейчас это не имеет значения. Все кончено. Эта глава моей истории закончена, и я готова приступить к новой.