— Вон за той дверью, — говорит Деймон, указывая мне за спину.
Отойдя от него в сторону, Калли закрывает пространство между нами и берет меня за руку.
— Ты не обязана этого делать. Она никуда не денется. Время еще есть.
— Нет. Мне нужно… — Я сбиваюсь, потому что, честно говоря, я понятия не имею, что мне нужно.
Отпустив ее, я делаю шаг к двери, но быстро останавливаюсь, когда понимаю, что больше ничего не могу сделать.
— Все в порядке. Я разрешил твоему отпечатку доступ в ее камеру, — сообщает мне Деймон. — Ты можешь спускаться сюда в любое время. И если ты решишь отпустить ее, это тоже будет твое решение.
Мои губы открываются и закрываются, как у рыбы.
Не уверена, что мне нравится такая власть на моих плечах.
— А если я не захочу ее отпускать?
— Тогда она останется. Если захочешь, чтобы она умерла, только скажи.
Не в силах ничего сказать в ответ, я просто киваю и поворачиваюсь к ним спиной.
Подняв руку, я держу ее в дюйме от сканера.
Хочу ли я вообще это делать? Смотреть этой женщине в глаза после всего, что она сделала, чтобы разрушить мою жизнь?
Но сделала ли она это?
Если то, что сказал мне Брэд, было правдой и она сбежала со мной, изменив мою личность, то неужели она защищала меня все это время?
Черт возьми, у меня в голове полный бардак.
Заставив себя сделать хоть что-то, пока я не передумала, я прижимаю руку к черной панели. У меня сводит желудок, как только красная лампочка вспыхивает зеленым и ряд замков отпираются.
— Мы будем здесь, — тихо говорит Калли, когда я берусь за ручку и открываю дверь.
В камере все так, как я и ожидала. Маленькая, стерильная. Ад.
Стены холодные и серые. В одном углу — кровать, в другом — туалет и раковина, и больше ничего. Хотя легко заметить следы более комфортного пребывания мамы.
— Брианна, — вздыхает она, когда я вхожу внутрь.
Откинув с себя толстое одеяло, она отталкивается от подушки, на которой покоилась ее голова.
— Боже мой, — всхлипывает она. — С тобой все в порядке. Они сказали мне, что ты… но…
Медленно поднявшись на ноги, она делает шаг ко мне.
Но я застыла. Полностью, блядь, застыла.
— Я знаю, что никакие мои слова ничего не исправят, но мне очень жаль, Брианна. Мне правда жаль. За все.
— Ты трезва, — говорю я, единственное, на чем я могу сосредоточиться в этот момент.
— Да. Я была трезвой какое-то время. Жизнь была хороша. Я возвращалась на путь истинный. У меня была работа. Парень. Я была сильнее, чем когда-либо. А потом в мою жизнь ворвался он.
Я стою и смотрю на нее, не в силах решить, верить ли хоть одному слову из ее уст.
— Пожалуйста, Брианна. Я знаю, что это тяжело. Поверь мне, это так. Но позволь мне попытаться объяснить.
Я несколько секунд смотрю в ее усталые глаза, прежде чем оглянуться. Там стоят Калли и Деймон.
— Они тоже могут послушать. Пришло время всем узнать, что произошло на самом деле.
Чувствуя, что я на грани, Калли заходит в комнату и берет мою руку в свою.
— Может, нам стоит дождаться Джоди или Нико, — шепчет она мне на ухо.
Я глубоко вдыхаю, пытаясь найти в себе мужество выслушать маму после стольких лет.
— Нет, все в порядке.
Я сжимаю ее пальцы, молча давая ей понять, что теперь ей никуда не деться, когда позади нас появляются два стула.
Я опускаюсь на них почти в оцепенении, прежде чем Деймон снова занимает свое место телохранителя у двери.
— Мне нужно знать одну вещь, — говорю я, не сводя с нее глаз и молясь, что вот-вот наконец-то узнаю правду. — Кто мой отец?
20
НИКО
Тео протягивает руку и забирает свой телефон со стола босса, после того как дал всем послушать аудиозапись с видео, снятого Джослин.
— Что ж, — говорит дядя Дэмиен, откинувшись на спинку стула и хрустнув костяшками пальцев. — Я бы хотел сказать, что удивлен, но…
— Почему ты не смотрел за ней раньше? — огрызается Гален, сидя рядом с ним.
— Я смотрел.
— Джослин сказала, что все наши домработницы следили за ней на протяжении многих лет.
— Да. Еще до твоего рождения у меня были подозрения. Но я никогда не находил ничего, что подтверждало бы мою интуицию, поэтому был вынужден игнорировать ее. Твой отец любил ее до безумия, и, не имея ничего, что могло бы подтвердить правильность моих подозрений, я ничего не мог сделать.
— Ты думаешь, она всегда пыталась нас уничтожить? — спрашиваю я, сведя брови вместе.
— Честно говоря, нет. За последний год даже твой отец признался мне, что с ней что-то не так.
— Это все хорошо, но что мы собираемся с этим делать? — огрызнулся Стефанос, явно разозлившись.