Я делаю шаг в ее сторону и чувствую, как помещение насыщается невидимыми потоками электричества. Сейчас мое приближение кажется более интимным.
— И ты вставила что-то внутрь себя, Лейси?
— Да, — ее голос хриплый и чувственный.
— И от этого тебе стало хорошо? — я подражаю ее возбужденному тону.
— Да.
Мой голос становится еще ниже:
— Ты кончила, Лэйси? Ты кончила, глубоко входя в свою киску пальцами?
— Д-да, — еле шепчет она.
— Отлично! — я громко хлопаю в ладоши, высвобождая ее из сладострастного транса. Лэйси явно потрясена внезапным изменением в атмосфере, ее прерывистое дыхание быстро переходит в более спокойное. — А теперь, давайте начнем.
Это обычный день и обычное занятие, которое я проводил не один раз, поэтому не позволю ей так легко сорваться с крючка. Я оставляю свое место на сцене, встав достаточно близко рядом с ней, чтобы она могла почувствовать тепло моего тела, но при этом и достаточно далеко, чтобы она испытывала трепет от необходимости дотронуться. Я слегка провожу пальцами по этим оголенным плечам и с восхищением наблюдаю, как они мгновенно покрываются мурашками. Она трепещет от ожидания, но я не даю ей большего. Вместо этого, я наклоняю свою голову к ее уху, достаточно близко, чтобы посмотреть вниз и увидеть ее соски, торчащие под тонким топом. Затем шепчу команду, слышную только ей, и мои слова звучат для нее опьяняющие и пугающие в одно и то же время.
— Покажи мне, как ты дотрагиваешься до себя, Лэйси.
Она пытается что-то неуверенно пробормотать, что ей не следует этого делать, непреклонно качая головой. Но ее тело... ее тело становится еще разгоряченнее от возбуждения. Она становится мокрой, трепеща от предвкушения. Настолько охрененно мокрой, что я улавливаю запах ее желания, говорящий мне о том, что она даже не надела трусики, чтобы скрыть свой пряный аромат.
Когда я кладу свою руку на ее, которая все еще сжимает ее грудь, она вздрагивает, но продолжает стоять на месте. Она позволяет мне направлять ее руку между набухших грудей, вниз к плоскому животу, задевая обнаженные участки кожи, где подол ее топа задиран вверх. Затем я подвожу ее пальцы, чтобы поиграть с украшением в пупке, управляя каждым ее движением, как будто этот бриллиант был основой ее клитора. Тем самым показывая, как бы ласкал ее клитор.
Когда Лэйси начинает тяжело дышать и тихо мурлыкать, я наконец прекращаю ее мучения и легко направляю ее руку дальше вниз, усиливая воздействие на кончики пальцев, придвинувшихся к верху ее ног.
И я шепчу:
— Давай, Лэйси. Дотронься до себя. Покажи мне, пожалуйста, как ты дотрагиваешься.
Но пока еще я не могу убрать свою руку; она недостаточно уверена. Ей хочется верить, что она сможет, но я ощущаю смятение, которое бьется в ее груди. Поэтому я легко передвигаю наши руки в сторону ее киски, то влажное пространство, которое болит от желания, чтобы к нему прикоснулись. Она хочет, чтобы это сделал я, но я этого не делаю, и это ее расстраивает. Поэтому я говорю ей снова, и на этот раз мой голос грубоватый, более командный.
— Дотронься до своей киски, Лэйси.
Со слезами смущения на глазах, она скользит пальцами между своих складок, дразня клитор так же, как мы играли с ее украшением в пупке. Она чувствует себя униженной и, возможно, даже испытывает отвращение к себе, но у нее вырывается стон и ее голова падает на мое плечо. Она не ожидает никакой помощи. Потому что смирилась и работает с удвоенной силой. И я стою с довольной ухмылкой на своем лице, потому что переломил ее. Я выпустил ее аномальную потребность, которая мертвым грузом лежала где-то внутри, охраняемая стенами запретов. И когда ее первый палец тонет глубоко внутри нее, я и десять восхищенных женщин, наблюдающих за этим чудом, видят силу ее ощущений. И теперь она прекрасно знает, что никогда больше не окажется в клетке своих запретов.
При других обстоятельствах я бы помог ей. Раньше я делал это бесчисленное количество раз. Но сама мысль прикоснуться к Лэйси не возбуждает меня. Мой маленький чертенок не радуется от возможности заставить ее неконтролируемо извиваться в демонстрационном зале. И мне вроде как становится грустно от того, что я вообще подумал об этом, как о правильном поступке. И даже малейшее угрызение совести по этому поводу к чертям выводит меня из себя.
Маленький дьяволенок садится ко мне на плечо, обхватывает своим сильным, покрытым щипами хвостом мою шею, прежде чем вогнать его под кожу. «Угомонись уже нахрен», — шипит он мне на ухо. А я даже не могу на него сердиться.
*
— О да... да. Прямо там, детка. О, боже, да!
— Стоп!
Я подхожу так близко, насколько это возможно к паре, расположившейся в центре сцены. Они смотрят на меня, их глаза полуприкрыты и голодные, потому что они остановили свои движения, не дойдя до кульминации. Мужчина все еще находится глубоко внутри теплой, влажной киски своей любовницы, и нужно отдать должное каждой унции его самообладания, которую он сохраняет, чтобы не начать двигаться снова. Обнаженные груди женщины говорят о ее затрудненном дыхании, и она отклоняется назад, чтобы передохнуть в кожаном кресле странной формы, приподняв свою попку.
Да, все верно.
Мы наблюдали за тем, как люди занимаются сексом.
Вы удивлены?
Эта пара — команда из мужа и жены, обучающая тантрической йоге в Кали. Они также известны тем, что занимаются сексом на камеру, показывая шоу онлайн, подобно тому, которое они дают нам сегодня. Разница состоит лишь в том, что я им плачу немного больше, чем два доллара девяносто девять центов за минуту.
—Вы сейчас видели, как Брэд вбивается в Лауру? Расскажите мне о ней. Вы видели, что она делает? — спрашиваю я, обращаясь к классу. Как и ожидалось, никто не произносит ни слова. — Ладно, раз вы все, очевидно, не обратили внимания, я хочу, чтобы вы внимательно понаблюдали за руками Лауры. Тогда вы заметите, что они всегда в движении: сжимают стул, пощипывают соски, хватают Брэда за задницу и толкают его глубже. До тех пор, пока руки лежат мертвым грузом, секс будет ужасен. Вы должны трогать своего любовника, как голодная львица. Заставлять его почувствовать, как вас переполняет наслаждение до такой степени, что вы просто не в состоянии оставаться в покое. Хорошо? Продолжайте.
Пара начинает с места, в котором их прервали, прямо с того, на чем остановились. Брэд разводит ноги Лауры широко в стороны и начинает входить в нее, сначала очень медленно, затем он набирает темп и начинает трахать ее, как одержимый. Лаура в стоне произносит его имя, вонзая свои ногти в его обнаженную грудь.
— Видите? Посмотрите, что она делает, — говорю я, когда ее пальцы скользят вниз, чтобы стимулировать свой клитор. — И вы видите, как она смотрит на него? Как их глаза прикованы друг к другу? Как вы думаете, что означает этот акт?
— Интимность, — кто-то выкрикивает сквозь стоны пары.
— Правильно, — киваю я. — Что еще?
— Близость.
— Страсть.
— Точно, — я расхаживаю по сцене, как будто всего в нескольких футах от меня здесь не происходит живого секс-шоу. — Есть два типа любовников, дамы. Те, кто трахает и те, кого трахают. Всегда будьте в позиции того, кто трахает. И не важно, в каком положении вы находитесь, будьте страстными. Будьте интересными. Готовыми к моменту на сто процентов, — я посылаю им всем обнадеживающую улыбку, чтобы они почувствовали гордость за свои успехи. — Теперь давайте посмотрим, насколько хорошо скачет Лаура.
Снова два плавных совместных движения совершенной хореографии, и Брэд откидывается на спинку тантрического стула, Лаура седлает его колени, медленно опуская себя на всю его длину, с трудом дыша и садясь все глубже, настолько, насколько предусматривает новое положение.
— Сколько из вас смотрят порно? — спрашиваю я. Некоторые женщины без колебаний поднимают руки. Я даже не смотрю в направлении Элли, чтобы увидеть, есть ли она среди них. — Хорошо. Привыкайте к его просмотру. Вы можете выучить много новых сексуальных поз и движений, которые могут заинтересовать вашего партнера, и вы могли бы их попробовать. Не вся порнография пригодна, но в ней есть что-то такое, что может каждый для себя обнаружить.