– Я сплю! Сплю! Не могло всё так произойти, – обида захлестнула меня.
Прав был отец, я блудница, только осталась одна и…
– Что ты там бубнишь? – поинтересовался заспанный, хриплый голос.
Если бы хищники могли разговаривать, то у них был такой голос, чтобы привлекать глупую добычу в свои лапы.
Он приподнялся на локтях, смотрел тем взглядом, что проникает в душу. Ощутила странную дрожь, сердце застучало быстрее.
– Что тебе не спится? – губы пересохли от всхлипов, пыталась сдержать слезы, не получалось. Не могла выдавить из себя, ни слова.
– Зачем вы так? Я же ничего вам плохого не сделала.
– Как так? – он повернулся на бок, уперся на руку, ещё чуть-чуть и одеяло откроет то, что полагалось видеть только жене.
Чувствовала, как огнем пылают щёки. Закутался в покрывало, казалось, он видит меня насквозь.
– Мы… – не могла произнести это слово вслух. Кровь прилила к лицу.
– Что мы? – он серьезно смотрит на меня, только глаза выдавали, что Доминик потешается надо мной.
– Не важно, – проглотила комок слез. Встала вместе с покрывалом, повернулась к нему спиной. – Вы не могли бы одеться?
Сзади послышалось шуршание одежды, почувствовала его рядом, резко повернулась, запуталась в покрывале, упала.
Перед глазами его голые ступни, медленно поднимаю голову, взгляд скользит по его ногам, задержался на выпирающей ширинке, облизываюсь, по плоскому животу, рельефным кубикам, дальше по широкой груди, достиг, наконец, зелёных глаз. Они странные, словно их зелень заволокло туманом. Меня как будто парализовало, не могла двинуться с места.
Он приподнял мой подбородок, провёл по нижней губе большим пальцем, сминая ее. Это так интимно.
По телу разливаются тягостные, болезненные ощущения. Что это? Это и есть вожделение?
– Надо же, такие пухлые губы и не силиконовые, – не могу понять, о чем он думает в этот момент, но меня это будоражит. Подхватил меня, поднял, словно я пушинка.
Доминик высокий, мне приходится смотреть на него, задрав голову.
– Между нами ничего не было, – он продолжал держал меня за плечи, не отпускал.
– Почему я без одежды?
– Я подумал, что тебе неудобно будет спать в грязной одежде, на кресле, – точно, я же упала и замаралась.
– Она была порвана в нескольких местах, купил тебе новую.
– Это неудобно, – смутилась, он такой заботливый.
– Я не могу принять это.
– Перестань, Адель. Ты не можешь ходить в покрывале. И это моя компенсация за испорченные вещи. Извини, я смотрел в твоей сумке, но сменной одежды не нашёл. – Верно, я в спешке собиралась. Для меня главное было взять паспорт и документы, еду, сменное белье. Одежду некуда было складывать. Я всё же надеялась, что в скором времени вернусь домой.
– Иди, оденься, – протянул мне пакет, кивнул головой на стеклянную, матовую дверь. – Там переоденешься.
В ванной достала содержимого пакета. В нем было чёрное кружевное белье. После моего хлопчатобумажного оно показалось божественным. Белая юбка, очень короткая, доходила до середины бедра, топик с одним голым плечом.
Боже, как я это надену?
Ладно, выбора нет. Или так, или придётся ходить в покрывале.
Приняла ванну, быстро переоделась, расчесала спутанные чёрные волосы, на голову надела платок. Хоть что-то осталось прежним.
Вышла, Доминик сидел в соседней комнате, читал газету. Весь стол был уставлен всевозможными блюдами.
– Садись, Адель. Позавтракай со мной, – он не смотрел в мою сторону. – Не знал, что ты любишь, поэтому заказал всё, что было.
– Я лучше пойду, – он оторвался от газеты, выглядел каким-то потерянным, обескураженным.
Это всё из-за одежды, она несуразно смотрится на мне.
И за голого плеча топика, пришлось не одевать тот чудесный бюстгальтер, но он не мог же это заметить? Или мог? Может, поэтому его взгляд задержался на груди, соски больно затвердели. Сжимала края короткой юбки, сдерживала желание прикрыться.
Зелёные глаза переместились на уродские длинные ноги. Отец всегда ругал меня за них, говорил, что порядочной девушке не положено иметь такие длинные стройные ноги. И раз уж Бог наказал меня этим, нужно прятать их, чтобы они не совращали мужчин, не обрекали их на грех.
Хотя после всего, что я узнала и после того, что сделал отец, не могу больше воспринимать его слова, как единственную истину.
Может, и в этом он врал. Кто знает?
Доминик провел со мной ночь в одном в номере, в одной постели, но не посягнул на мою честь. Значит, не такая уж я развратница.
– А платок тут не к месту. – Он подходит ко мне, протягивает руку, не отрывает взгляда, снимает с меня его, протягивает руку, по телу бегут мурашки, сердце стучит где-то в горле. Пытаясь одернуть юбку, вкладываю свою. Пальцы жжет от этого касания.