— Учительница Лун, нельзя больше отрывать время учащихся. — Тон классного руководителя был недовольным и жестким.
— Я... я... — Учительница Лун больше не смогла сказать что-либо связное.
Не в силах сдержать своих чувств, я поднял голову, чтобы взглянуть на нее, но увидел лишь спину. Она уходила из класса. В двери обернулась, еще раз окинула взглядом учащихся нашего класса. Она до конца осознала, что на ее голову свалился злой рок. В расстройстве, похоже, продолжала что-то объяснять нам, защищаться от чего-то. Постояв в проеме двери, она, не поворачиваясь, медленно вышла.
Все ученики смотрели на дверь класса. Воцарилась мертвая тишина.
С этого времени она больше не вела у нас уроки.
— Ли Юаньчан, — позвала классный руководитель старосту, — когда начнется общешкольное собрание, ты будешь руководить провозглашением лозунгов нашим классом.
— Провозглашать... какие лозунги? — спросил староста, запинаясь.
— Те, что я напишу, — сказала классный руководитель, подходя ко мне. Она вырвала лист из моего блокнота и стала торопливо писать. Набросав текст, через учащихся передала в руки старосты и снова скомандовала:
— Ли Юаньчан, сейчас же выводи класс на стадион! Лян Сяошэн, а ты оставайся в классе, пиши речь.
Из коридора донесся топот ног. Какой-то класс уже отправлялся на стадион.
— Быстрей, быстрей! — с раздражением в голосе торопила классный руководитель.
И тогда учащиеся, как рой пчел, бросились из класса. В коридоре снова раздался топот.
Ровно через полминуты опять зазвучали шаги множества ног.
Под их грохот я написал строку: «Откроем огонь по черной антипартийной, антисоциалистической линии!»
Я оторопело стоял несколько секунд, глядя на эту строку и припоминал, где слышал такие слова. Ба, да это же заголовок газетной статьи, объявлявшей открытую войну, точная копия. Раздосадованный я дважды перечеркнул строку, снова написал: «На кого направлен удар тех, кто выступает против партий, против социализма?» И опять замер в изумлении. В моем мозгу вертелись слова, полные воинственности, и все они из тех двух статей, что напечатаны в газете «Цзефан цзюнь бао», ни одного собственного слова. Я никак не мог сосредоточить мысли, собрать воедино нужные слова, подготовить речь.
Наконец, во всем здании школы наступила тишина.
Моя учительница языка и литературы по-прежнему занимала мысли. То, что только что произошло с ней, отзывалось болью в моем сердце.
Ручка, которую я держал в руке, была подарена мне ею. Однажды, когда мы писали сочинение, она увидела, что я пользуюсь обычной ученической ручкой, обмакиваемой в чернила, и удивленно спросила:
— Ты почему не пользуешься авторучкой?
— Потерял, — ответил я.
— Тогда купи другую.
Я одну за другой утерял две авторучки и не хотел снова просить деньги у матери. Трудно было говорить о сокровенном, выкладывать сердечные тайны, да и не хотелось объясняться, поэтому я, склонив голову, усердно писал, не отвечая.
Она видела, что я не привык к такой ручке, черточки получаются то толстые, то тонкие и молча положила мне на парту эту ручку с золотым кончиком.
После занятий я зашел в учительскую вернуть ей авторучку.
— Я слышала от учеников, что у вас в семье есть трудности. Это так? — спросила она.
Я кивнул головой.
— А этой ручкой писать удобно?
Я опять кивнул.
«Тогда дарю ее тебе. Я всегда писала ученической ручкой и привыкла к ней, авторучкой пользуюсь редко. У меня есть еще шариковая», — сказала она.
— Это же ручка с золотым кончиком, как я могу...
Она прервала меня:
— Быстро бери и уходи, не отнимай у меня время. Мне надо проверять сочинения.
Возможно из-за того, что эту ручку подарила мне она, я больше их не терял.
— Лян Сяошэн, ты почешу сидишь здесь как отрешенный? Учителя скоро обозлятся на тебя до смерти! — в класс влетела запыхавшаяся ученица, выкрикнула и исчезла как ветер.
Беда! Общешкольное собрание уже началось! Снаружи в класс долетали звуки выкрикиваемых лозунгов:
Разгромим Дэн То! Разгромим У Ханя! Разгромим Ляо Моша!
Разгромим черное гнездо «Саньцзяцунь»!
Разгромим антипартийную, антисоциалистическую нечисть !
Хотя я написал всего лишь заголовок выступления, я не посмел медлить ни минуты. Не долго думая, вырвал листок с заголовком и стремглав выскочил из класса. В один момент слетел с третьего этажа на первый и что есть силы помчался на стадион. Только там перевел дух.