Пань Фушэн страдал от того, что массовые народные организации не поддержали его. Он лично принял участие в собрании по созданию «Главного штаба по защите трех сил», приветствовал его рождение и торжественно признал, что прежнее его заявление о том» что он дышит одним воздухом с «Артналетчиками», делит с ними одну судьбу, было вынужденным политическим выбором. Из-за этого «Артналетчики» без труда снова захватили власть и заодно с монархистами подавляют истинных левых революционеров. Но даже если бы и не это, все равно лишь одними войсками невозможно противостоять «Артналетчикам», ликвидировать затаившуюся преступность. С помощью «Главного штаба» — этой массовой народной организации — можно помериться силами с «Артналетчиками» и в конечном счете — разобраться в истинном положении дел.
Из-за того, что Пань Фушэн оказался непримиримым к «Артналетчикам», а развалившуюся организацию монархистов поддержал, он стал смертельным врагом «Артналетчиков», а они настолько возмутились, что скрежетали зубами, решили довести до конца кровавую войну с ним.
«Великая пролетарская культурная революция» подошла к такому этапу, когда цзаофани целиком и полностью были вовлечены в водоворот борьбы за власть. Как у «Артналетчиков», так и в «Главном штабе» ядро вело борьбу за так называемую политическую власть, а массы людей — за так называемую справедливость.
Политическая власть и справедливость — это не идентичные понятия.
В связи с тем, что появились призывы и подстрекательства к справедливости, из-за того, что в формах борьбы произошли коренные изменения, и теперь уже не миллионные массы боролись с одиночками, идущими по капиталистическому пути, а миллионные массы боролись против миллионных масс, большие воинские части противостояли другим крупным воинским частям, шла поистине борьба не на жизнь, а на смерть, разыгрывался спектакль, который можно назвать исторической драмой. Эта никому не нужная борьба приобрела псевдовеличественную окраску.
«Новая звезда Северо-востока» не успела дать городу «Алеет Восток» хотя бы лучик света, «Артналетчики» и «Главный штаб» создали в городе царство беззакония, полную неразбериху.
Гибель дяди Лу, умопомешательство тети Лу, исчезновение единственного сына у супругов Ма, хлопоты, связанные с возвращением старшего брата в психбольницу отвлекли меня от городских дел, я, хунвэйбин — все еще не определил свое место в «культурной революции». Я в то время сочувствовал хунвэйбинам-монархистам из «Союза 8.8.»,а теперь еще стал симпатизировать «Артналетчикам».
Вскоре я вступил в организацию «Артналетчиков» средних школ и стал верным и убежденным ее членом.
У меня, семнадцатилетнего парня, хотя нет, в тот год мне уже исполнилось восемнадцать, конечно же, не было никаких честолюбивых мыслей, вступление в ряды «Артналетчиков» тоже совершенно не преследовало никаких политических целей, меня абсолютно не волновало, кто сидит в первом кресле провинциального ревкома, кто — во втором, кто — в третьем и кто — в четвертом. Если бы определяли место каждого так, как это делали герои Аяншаньбо в романе «Речные заводи», то до меня очередь не дошла бы.
Присоединиться к «Артналетчикам» меня побудило не чувство справедливости, а моя трагическая сущность.
Сам человек часто считает, что трагическая сущность — это ценное состояние души. Героическую личность постоянно ждет трагическая судьба. Трагическая сущность быстрее всего проявляется в мозгу романтических зеленых юношей, стремящихся продемонстрировать высокие душевные качества. Заставляет их делать опрометчивые поступки, толкает на глупости, даже на самопожертвование.
В тот день, когда «Союз 8.8.» был распущен, на стадионе собрался многолюдный митинг. Руководитель Харбинского «Союза 8.8.» зачитал, последнюю дипломатическую ноту ЦК, по делам культурной революции, изложенную в жестких формулировках. Зачитал и беззвучно заплакал.
От себя он сказал всего одну фразу: «Я прошу всех извинить меня, прошу быть великодушными».
И тысячи людей залились слезами. Сплошной гул плачущих уходил в небесную высь.
Я тоже плакал. Плакал, как ребенок от незаслуженной обиды, когда некому пожаловаться. Тысячи людей плакали и пели: