По дороге разговорились. Все полагали, это больше не осталось объектов, на которые можно направить революцию, не осталось «четырех старых», которые надо было громить. И, пожалуй, «Великую культурную революцию» можно завершать. Потом заговорили об учебе, повышении образования, поисках работы, на тему определения пути в жизни. Все считали, что для того, чтобы устроиться в этой жизни, естественно, потребуется одно условие: активное участие в «Великой пролетарской культурной революции», при этом твердо стоять на стороне ЦК партии и председателя Мао, вести беспощадную борьбу со всеми антипартийными и антисоциалистическими элементами, со старой идеологией, старыми силами.
Когда я возвратился домой, мать с выражением страха на лице сказала мне, что старший брат, воспользовавшись ее невнимательностью, ушел из дома и уже больше трех часов, не появляется.
Я без лишних слов развернулся и пошел на поиски. Такой большой город!
Где искать? Наугад долго бродил по разным улицам и возвратился ни с чем. А брат в это время уже был дома. Я спросил, куда он ходил, но он загадочно улыбнулся. Мать, обернувшись ко мне, только бросила красноречивый взгляд и я больше ничего не стал спрашивать.
В десять часов погасили свет и все стали укладываться спать. Вдруг снаружи в окно ударил сильный луч света, со двора донеслись звуки гудка. Оказалось во двор зашла легковая машина. Вслед послышался голос дяди Лу и слабый стук в окно:
— Тетя Лян, тетя Лян, спите? Быстрее выйди сюда... — Мать в страхе и растерянности села на кан, быстро оделась и вышла. Я тоже накинул на себя одежду и последовал за ней.
Во дворе стояли три незнакомца, среди них — седой пожилой человек. Дядя Лу представил матери:
— Они все из городского управления общественной безопасности. Этот пожилой человек — начальник городского управления общественной безопасности.
Услышав, что прибыли люди из городского управления общественной безопасности, да еще и сам начальник управления, мать задрожала.
Начальник управления сказал:
— Искренне прошу извинения за позднее посещение. Ваш сын при входе в управление общественной безопасности наклеил дацзыбао, в котором говорится, что в нашем управлении существует шпионская чанкайшистская организация, пытавшаяся подкупить его. Не сумев подкупить, применила к нему современную американскую шпионскую технику, чтобы принудить его. Дацзыбао привлекла к себе несколько сот человек, которые сейчас читают ее. Она призывает разнести в прах управление общественной безопасности... Я смею дать гарантии, что в нашем городском управлении ОБ нет никакой чанкайшистской шпионской организации, как и не было никакого к нему принуждения, — тон его высказывания вполне умеренный, выражающий сожаление за беспокойство.
Мать сказала:
— Это моя вина, это моя вина. Я виновата, что не усмотрела за ним. Мой сын психически больной.
Начальник управления общественной безопасности предложил:
— Тогда прошу вас проехать с нами в управление общественной безопасности, садитесь в нашу машину и сразу поедем. Вы четко объясните тем революционным массам, которые не знают подлинной сущности дела, и они разойдутся...
— Это... Это... — мать испуганно отступила назад.
Мать человек боязливый. Я знал, что она боится революционных масс. Боится больших сборищ революционных масс. Если эти революционные массы все незнакомые люди, возбужденные, намеревающиеся предпринять какие-то действия, чрезмерно революционизированы, она еще больше испугается. После того, как мать получила то письмо, она в глубине души ясно осознавала, что уже не принадлежит к женщинам революционных семей и психологически приготовилась к исключению из числа революционных масс. Я смело сказал:
— Я поеду!
— Ты? — начальник управления взглянул на меня, задумался. Смысл его сомнении был понятен: ты, дитя, станешь объяснять толпе, способен ли ты ясно изложить суть дела? Могут ли революционные массы поверить тебе?
Дядя Лу поддержал меня:
— Он может! Он в сравнении с матерью больше подходит! Если поедет его мать и встретится лицом к лицу с такой картиной, она только испугается и не вымолвит ни слова!
— Тогда... ладно, — кивнул начальник управления. Соседи по двору тоже всполошились. Не зная, в чем дело, тихо спрашивали друг друга. Один за другим подходили к матери, не решаясь узнать причину появления трех незнакомцев.
Начальник управления ОБ разрешил мне сесть на переднее сиденье, сами они втроем втиснулись на заднее сиденье. Машина развернулась в нашем большом дворе и осторожно выехала.