— А известно, что в ней было?
— Более-менее, — неопределённо покрутил в воздухе кистью руки Илья Ильич. — За время Ливонской войны в России оказалось множество пленных ливонцев. Их расселяли по разным провинциальным городам. Среди них был и Дерптский пастор Иван Ваттерман. Иван Грозный вызвал пастора к себе в Александровскую слободу и предложил заняться переводом древних книг. Побывав в хранилище и увидев собственными глазами сокровище, о котором по Европе ходили противоречивые слухи, пастор был поражён огромным количеством раритетов и имён.
Ваттерман составил каталог царской библиотеки, в котором оказалось, к примеру, почти восемьсот рукописей с Востока. В составе Либерии значилась и «Итхифалеика»[5], книга, популярная среди современников Вергилия, но ко времени Смуты на Руси уже считавшаяся утерянной. Кроме известных литературоведам гимнов Пиндара, библиотека содержала и другие его стихотворения, о которых не знал никто. Древние же писатели-историки были представлены почти все и в полном объёме! Представляете, Игорь Владимирович, все сочинения древних историков в полном объёме! Всемирную историю, как вы знаете, разные правители переписывали множество раз, большинство рукописей просто уничтожено, а в Либерии, оказывается, хранилось всё в первоначальном виде.
— Неужели, ничего не сохранилось?
— Почему же, — печально усмехнулся Илья Ильич. — В ноябре 1944 года в газете «Труд» каким-то чудом промелькнула информация о том, что в шкафах Государственной библиотеки СССР имени В.И. Ленина находятся пять книг большого формата в старинных кожаных переплётах из личного собрания царя Ивана Грозного. Пять, Игорь Владимирович, всего пять книг!
— А куда же делись остальные?
— А вот это — величайшая загадка! Либерию искали Борис Годунов, Лжедмитрий, Пётр I и даже Наполеон Бонапарт! А уж про самодеятельных чёрных археологов и говорить не стоит.
— Неужели всё так безнадёжно?
Монахов насмешливо посмотрел на Лидина.
— Вот мы и подошли к главному, Игорь Владимирович. 16 сентября 1997 года восьмидесятисемилетний московский пенсионер Апалос Иванов в личной беседе с мэром Москвы Юрием Лужковым сообщил ему, что знает местонахождение знаменитой библиотеки Ивана Грозного! Иванов долгое время работал в Кремле и, якобы, однажды случайно побывал в тех подземельях, где до сих пор находится библиотека, и те, «кому положено», о её местонахождении прекрасно осведомлены.
— Как это? — поразился Лидин. — Но с тех пор прошло уже восемнадцать лет! Почему же Либерию до сих пор не нашли?
— Официальная версия: никто не разрешит проводить раскопки на территории Кремля, дабы не нарушать режим секретности.
— Что за чушь?
Медленно, делая паузы между словами, Монахов произнёс:
— Игорь Владимирович, вы не замечаете главного: те, кому положено, прекрасно знают, где находится Либерия. Иван Грозный очень внимательно читал книги и делал на полях множество отметок и даже подробных комментариев. Улавливаете?
Лидин опешил и задумался. Потом столь же медленно сказал:
— Вы хотите сказать, Илья Ильич, что наши власти просто не дают найти Либерию?
— Это вы сказали, Игорь Владимирович! — Монахов грустно улыбнулся. — Однако подразделение, в котором я работаю, отслеживает и пресекает все подобные попытки.
— Вы сейчас какую работу имеете в виду? — не удержался от ехидства Лидин.
— Обе, — спокойно ответил Монахов. — Разумеется, я не случайно работаю в местном институте именно на кафедре истории. Мои коллеги точно так же контролируют истфаки во всех других российских вузах, а также редакции специализированных журналов и крупные издательства. Меняются правители, государственный строй, а наша служба по-прежнему востребована. У нас не бывает сокращений штатов, и вряд ли мне и моим коллегам в обозримом будущем угрожает безработица.
Ошеломлённый Лидин надолго впал в ступор, обдумывая услышанное…
Искушение
Уничтожьте записи о прошлом народа, оставьте его жить в невежестве относительно деяний предков — и опустевшие сосуды душ легко будет заполнить новой историей.
— Ладно, я уже понял, что правда о царе Иване Грозном почему-то до сей поры у нас в стране является табу. — Лидин с силой потёр лицо и испытующе посмотрел на Монахова. — Хоть и не понимаю, почему. А вы объяснять не хотите…
5
В лифляндском оригинале списка Либереи значится «Den Vergilius sine Aen. un sine Ith.», т. е. Вергилиева «Энеида» и произведение, начинающееся на слог Ith. Античное сочинение, которое начиналось бы на этот слог, неизвестно. Проф. В. Ф. Клоссиус в XIX веке предположил полное название произведения как «Ithyphaleica» («Поэма об эрегированном фаллосе»), таким образом отождествляя его с приписываемой Вергилию утраченной поэмой «Priapeia» («Поэма о Приапе»). —