Исповедь Черепахи
Вообще-то, я — человек. Точнее, девушка, и зовут меня Кристина. А «Черепаха» это прозвище, которое преследует меня с детства. Где-то в тумане полумладенчества возникает картина: сижу на скамеечке в прихожей, пытаюсь натянуть на ноги носки. Сначала один… потом другой… Ме-еее-едленно, очень-очень ме-еее-едленно… Мама стоит рядом и терпеливо ждет. Она в длинном декрете, поэтому никуда не торопится.
Тянусь за своей вязаной сумочкой. Снова начинаю заниматься носками…
Сколько времени проходит? Да какая разница?
Мама протягивает мне руку, поднимает со скамеечки и ласково говорит:
— Черепаха ты моя дорогая!
Сценка вполне типичная и даже трогательная. Малыши вечно копошатся, путаются в шнурках и пуговицах, и это никого не удивляет. Но скоро наступает детсадовская пора, и я постоянно оказываюсь в последних рядах. Если уж совсем честно, то просто самой последней. Застываю с ложкой над гречневой кашей, замираю возле своего шкафчика, превращаюсь в неподвижную статую, когда остальные шустрые детки дружно водят хоровод…
Это я уже помню совершенно отчетливо, безо всякого тумана.
Можно не сомневаться, что симпатичное домашнее прозвище скоро стало всеобщим достоянием.
Мои крайне культурные и начитанные родители всем деликатно напоминали, что даже Пушкин в детстве был неповоротливым увальнем, а лет в семь вдруг превратился в живого сорванца. Потом, разумеется, в гения. Может, и меня ожидает какая-то выдающаяся судьба?
Ближе к первому классу им, видимо, надоело рассказывать про маленького Пушкина, и я оказалась в кабинете детского психолога или, может, психиатра.
К счастью, диагноз «человек дождя» мне не поставили.
Не знаю уж, что порекомендовал специалист, но меня оставили в покое.
Когда бесследно пропала детская миловидность, выяснилось, что я и внешне напоминаю черепаху. Плоская и широкая. Волосы какого-то неопределенного цвета, лицо сонное, движения… Движения замедленные, само собой. В общем, та еще картинка, прямо хоть снимай сюжет для канала «Дискавери».
Разумеется, ничего приятного вспомнить про свои первые шаги в школе не могу. Сразу всплывают в памяти жизнерадостные вопли «Черепаха, черепаха!», которые то и дело издавали мои милые одноклассники. Повезло еще, что родители вовремя подсуетились и освободили меня от физкультуры. Хорошо бы я смотрелась в разгар какой-нибудь эстафеты или командной игры!
До сих пор удивляюсь, как я умудрилась более-менее прилично учиться в нормальной школе. Выручало, наверное, что я была очень тихой и дисциплинированной. А ведь большинство учителей мечтают об учениках, которых не видно и не слышно. К тому же с письменными работами (если только отводилось достаточно времени) справлялась на «отлично», не говоря уже о рефератах и сочинениях. Тут я отрывалась по полной и удивляла педагогов «глубиной мысли» и «проникновением в тему».
А в двенадцать лет многое изменилось.
Было самое обычное утро, до звонка оставалась пара минут, когда в класс зашел директор, привел за руку новенького и сказал:
— Это Алеша Захаров. Прошу любить и жаловать.
Или что-то в этом духе. Сейчас уже точно не помню, я, как всегда, была занята чем-то своим.
— Садись на свободное место…
Директор орлиным взором окинул класс. Угадайте, кто сидел один? Как только нам стали разрешать рассаживаться по собственному вкусу, я тут же осталась в гордом одиночестве, о чем совершенно не жалела.
Новенький прошел по ряду, остановился возле моего стола, сел рядом со мной и улыбнулся. Улыбнулся персонально мне. А кому же еще?
— Привет, я — Алекс.
И стал вынимать из своей сумки тетрадки.
Никогда такого красивого мальчика не видела. Хотя где, собственно, я могла их видеть? Все прежние мои одноклассники были настоящие уроды. Ладно, не все, и не настоящие. Некоторые даже были довольно смазливыми. Но, конечно, не шли ни в какое сравнение с НИМ.
Я, не поднимая глаз, украдкой наблюдала за новым соседом.
День прошел незаметно.
Когда я потихоньку топала домой, Алекс меня нагнал:
— А нам по пути!
Пришлось согласиться. Действительно по пути.
Сосед не промчался дальше, как любой другой одноклассник, а пошел рядом. Он явно хотел общаться. Для меня это было в новинку.
— Может, зайдешь ко мне? Тебе не трудно помочь мне с алгеброй? В моей старой школе эту тему совсем по-другому объясняли. Я, честно говоря, почти ничего не понял…
Нет, не трудно. Правда, разговаривать с ровесниками без крайней необходимости мне практически никогда не доводилось, но почему бы не попробовать?