Венгрия, темница в Буде
Прежде боль заглушала отвращение. Прежде, стремление выжить затмевало все чувства и мысли. Прежде он не рассчитывал на то, что для него наступит завтра. А потом жизнь начала возвращаться…
Влад не мог сказать, сколько времени находился между жизнью и смертью, окунувшись в мир бредовых видений, но теперь, когда страдания немного отступили, когда он научился кое-как проглатывать жидкую похлебку, теперь пришло отвращение. Счастье, что в тюрьме не было ни кусочка зеркального стекла - созерцание собственного лица превратилось бы для узника в невыносимую пытку. В детстве, в турецком плену он с ужасом представлял, как его лишают зрения, но со временем страх стать калекой пропал, позже ему никогда не приходили в голову подобные мысли. А ныне, ощупывая свое лицо, он готов был выть от отчаянья. Палач лишил его верхних зубов, превратив рот в сплошную рану, от этого нижняя губа вывернулась и растянулась, челюсть резко выступила вперед, а под носом образовался провал, который немного маскировали усы. Дракула не хотел повторять эти исследования, но руки сами вновь и вновь тянулись к лицу, ощупывая его. По воле Матьяша князь Валахии стал жалким калекой, лишившимся способности говорить. Дракула сознавал, что вряд ли выйдет из тюрьмы, но даже здесь, в застенках, где его видели только тюремщики да наглые тощие крысы, он не мог без содрогания думать о случившихся переменах. Физический недостаток подтачивал душу, превращая ее в гнилую тряпку. Дух сильнее тела, но именно несовершенство телесной оболочки лишало сил, повергая в бездну отчаянья. Иногда узника посещала трусливая грешная мысль - если бы он сделал то, что совершила лишившая себя жизни Лидия, то хотя бы перестал раз за разом ощупывать свое искалеченное лицо…
Скрежет ключа в замочной скважине давно стал привычным звуком, внушавшим уже не страх, как вначале, а тоскливое тягостное чувство, желание чтобы скорее кончилось все. В камеру вошли люди - Бакоц в сопровождении нескольких тюремщиков. Взгляд чиновника был насмешливым, и Дракула почувствовал, как в душу возвращается злость, а вместе с ней и сила. Его возмутила бесцеремонность Бакоца, и он подумал, что сможет сбить его с ног, а если повезет, то и сломать шею, если, конечно, чиновник совершит ошибку и, отделившись от охранников, сделает шаг вперед. За это удовольствие узник заплатил бы быстрой смертью, что само по себе уже было бы наградой. Но Томаш Бакоц, вопреки обычной своей привычке, не сделал ни шага вперед, а, откашлявшись, заговорил отчетливо и торжественно:
- Ладислаус Дракула, после тщательного и всестороннего расследования твоя вина была доказана. Государственная измена и разбойные нападения на землю Трансильвании, отягченные ужасающими злодеяниями против ее населения должны караться смертью, но великодушие его величества, короля Венгрии Матьяша I не знает границ, а потому он заменил положенную в таком случае смертную казнь пожизненным заключением. Ты умрешь в тюрьме - таково решение короля.
У него в руках не было даже листка бумаги. Похоже, Бакоц импровизировал, говорил, что придет на ум. Люди короля творили грязное дело, в котором не должны были фигурировать никакие бумаги - Матьяш был слишком осторожен, чтобы где-то оставить свою подпись.
- Признаешь ли ты себя виновным или хочешь сказать что-либо в свое оправдание? - в голосе Бакоца звучала нескрываемая издевка.
Дракула молчал. Даже если бы он мог говорить, то не произнес бы ни слова, но если бы Бакоц сделал хоть полшага вперед, Влад сумел бы убить его. Вскоре чиновник ушел, а два тюремщика подхватили узника под руки и потащили из камеры. Впереди ждала дорога в новую тюрьму.
Солнечный свет стал настоящим подарком - Влад уже не надеялся увидеть его вновь. Но он слепил глаза - долгие месяцы узник жил в полутьме и видел разве что яркие всполохи факелов. От свежего воздуха, который хотелось пить, как ключевую воду, кружилась голова и слабели колени. Дракула почти не мог идти, его волокли по двору какого-то дворца, под ногами виднелись пыльные затоптанные травинки. Путешествие оказалось коротким - крытый возок уже ждал у ворот. Оконце было заделано досками, но все же сквозь щели удавалось разглядеть небо, иногда - верхушки деревьев. Тюремщики были бдительны, цепи - прочны, и потому Влад сразу же вынужден был оставить шальную, всколыхнувшую душу мысль о побеге. Оставалось только устроиться на сиденье так, чтобы не выпускать из вида небо и обрывки плывущего за окном пейзажа.
Облака... Такие низкие, что казалось, их можно достать рукой - рельефные пушистые облака на сероватом неярком небе... Подобные облака проплывали и над румынской землей, почти касаясь своим рыхлым краем верхушек пологих, заросших лесом холмов. От воспоминаний защемило сердце. Такие облака Влад увидел, вступив на землю Молдовы. Они оказались предвестниками счастья...<...>
Тоскливо поскрипывали колесные оси, возок трясло на ухабах, толчки отдавались болью в истерзанном теле, размеренно стучали копыта лошадей, перед глазами проплывали низкие пушистые облака, которые, казалось, можно было потрогать руками. Путь был долгим, настолько долгим, что узник мог заново осмыслить свою жизнь, проститься с прошлым, вспомнив все, что отныне уже не принадлежало его сузившемуся до размеров тюремной камеры миру. Память вновь и вновь переносила в далекий 1451 год, в тот день, когда, выйдя за пределы деревеньки Борзешть, он забрел на глухое, Богом забытое болото. Тогда, много лет назад, им завладел лукавый, и стоя у черной топи, Дракула совершил главное, но не последнее предательство в своей жизни...
А ныне он - бесправный узник, прах у ног короля. Жизнь закончилась прежде, чем пришла смерть. Годы угасания - единственное, что ожидало впереди. Рассматривая свои закованные в цепи руки, Влад пытался понять, ради чего шел на чудовищные жертвы, предавая то, что было для него святым? Власть, к которой стремятся, не выбирая средств, что это: божественное предназначенье или происки лукавого? Он готов был пожертвовать всем: даже жизнями близких людей, даже верой, лишь бы испить эту чашу сладкого яда. И если бы случилось чудо, и князь Валахии Влад Дракула получил возможность заново прожить жизнь, пошел бы он на эти жертвы? Ответ был утвердительным. Изменить судьбу можно, лишь изменив самого себя, но переделать свою душу не по силам смертному. Дракула ни о чем не жалел, и только думы о сыне не давали ему покоя. Он слишком хорошо знал, что такое жить на чужбине, без семьи, чувствовать, как день за днем забываешь родную речь. Мальчик верил в отца, а тот так и не сумел защитить его...
Под колесами вновь загромыхала мостовая, послышались голоса, ржание лошадей. Конец пути приближался. Черная тень замка, которому суждено было стать могилой князя, затмила пушистые облака. Последнее путешествие завершилось, звякнули цепи, впереди ждала темнота...
Конец первой части.