— Хорошо, — говорю я. — То, что я пока знаю об этом деле, мне не очень-то нравится, но, как говорится, поживем — увидим. Если я выясню, что игра нечистая, они просто ничего не получат.
Вы, наверное, помните, что первая цифра выигрышной комбинации определяется по первым трем забегам. Что меня смущало, так это то, что к моменту, когда Моу возвратится с ними в город, первые три забега уже закончатся. Мы, конечно, могли бы поправить дела на следующих, так что я дал Моу «добро».
Случилось то, чего я боялся. В первый же день они нагрели нас на трехдолларовой ставке, а это 1800 долларов выигрыша. Я сразу же велел Моу лично переписать на доску собранную «работу». Понимаете, первой цифрой была четверка, значит, оставалось сто возможных комбинаций, от 400 до 499. Посмотрев на доску, после того как Моу записал все ставки, я увидел, что в «работе» парней с Лонг-Айленда присутствуют все сто комбинаций, начинающихся с четверки. Конечно, вперемешку, чтобы это не выглядело подозрительным, попадались и другие ставки, но когда «работа» была переписана на доске целиком, все сразу прояснилось.
Я стал ждать, когда эти парни придут за деньгами, но они вместо этого позвонили. Я и рта не успел открыть, как они начали орать: «Мы не знали, что вы в организации! Мы думали, вы сами по себе! Нам только что сказали». Потом они принялись просить, чтобы их простили. «С какой же это стати вас прощать?» — удивляюсь я, а они говорят, что, мол, спрашивали у Моу, связан ли он с кем-нибудь, и если бы Моу сказал правду, они ни за что не стали бы с нами связываться.
Конечно, мне интересно было узнать, что у них за система — вдруг еще кто-нибудь решит ее попробовать? Поэтому я сказал: «Ладно, вам ничего не будет, если вы объясните, как нас накололи.»
Один из них мне все рассказал: «Ну, в то время, когда мы проезжаем по мосту 59-й улицы, первые три забега уже закончились. Мы узнаем о первой цифре сразу за мостом. Там справа есть парикмахерская, и один из наших людей выходит оттуда и поднимает руку с тремя пальцами. А у нас запасено десять конвертов, в каждом лежат все возможные ставки, которые начинаются с одинаковой цифры, от нуля до девяти. Проехав парикмахерскую, мы просто даем Моу конверт, в котором находятся все комбинации, начинающиеся на четверку».
Нет, вы можете представить, какая была выдержка у этих парней?
Моу Блок также фигурировал в одной гораздо более опасной для Валачи истории, которая могла бы прервать его преступную карьеру, не имей он поддержки со стороны «Коза ностры». Среди «инспекторов», которых он привел с собой в бизнес Валачи и Дойла, был некий «парень по имени Шапиро». Шапиро оказался полезным приобретением, так как он каждую неделю сдавал триста-четыреста долларов выручки. «Это были большие деньги в те годы, — вспоминает Валачи. — Как вы знаете, страна переживала трудные времена, наступила Великая депрессия, как теперь говорят. Тогда люди ставили в основном по пять-десять центов. Это сейчас каждая ставка — доллар, а то и больше. Так этот Шапиро производил на Моу большое впечатление. Можно сказать, убийственное».
У Шапиро, по-видимому, были амбиции стать кем-то большим, нежели простым «инспектором», и он присоединился к попытке рэкетировать бизнес Валачи, которую предприняли «два еврейских парня», Харольд Штейн и Харольд Грин. «Они были откуда-то из Бронкса, — рассказывает Валачи. — Эти ребята считали себя очень крутыми. Они прижимали «шестерок», букмекеров, да кого угодно — и тянули с них деньги». Впервые Валачи услышал о Грине и Штейне, когда заметно нервничающий Моу Блок сообщил, что эти люди собирают информацию о его бизнесе. «С ними шутки плохи, — добавил Блок. — Они задумали подмять под себя весь город».
Валачи очень мало рассказывал Блоку о себе и уж, естественно, совсем ничего — о «Коза ностре». Впрочем, это касалось не только Блока, но и всех остальных людей, работавших на Валачи. «Моу знал только о том, о чем я считал возможным ему рассказать, — говорит Валачи. — Я попросил его не беспокоиться, сказал, что я в состоянии справиться с любыми проблемами, которые могут перед нами возникнуть. Еще я велел ему прекратить рассуждать о том, какими крутыми были эти ребята, а то мне придется о нем самом призадуматься». Валачи спросил у Блока, что удалось выяснить Грину и Штейну.
— Они знают только, что ты занимаешься «лотереей» вместе с Бобби Дойлом.
— И кто же их просветил?
— Шапиро, — ответил Блок.
По словам Валачи, его не слишком удивила эта новость. «Шапиро в последнее время ломал какую-то комедию, — вспоминает он. — Дня за два до разговора с Моу он пришел ко мне и начал рассказывать, как я ему нравлюсь. «Да?» — спросил я и больше ничего не сказал. Но про себя подумал: «С чего это он меня умасливает?»
Валачи немедленно известил о происходящем своих троих партнеров, которые до сих пор находились как бы в тени — Фрэнка Ливорси, Джо Стретча и Джозефа Рао.
Не успели мы сообразить, что к чему, как двое парней из этой банды заявились в нашу главную контору в Гарлеме. Случилось так, что в этот момент из нас там был только Джо Рао. Они поинтересовались, какое Джо имеет отношение ко мне и Бобби Дойлу. Он объяснил, что все мы приходимся друг другу партнерами. Тогда эти ребята говорят Джо, что хотят охранять наш бизнес за пятьсот долларов в неделю.
«Охранять от чего?» — спросил Джо. Они ему начинают втолковывать, что, мол, всякое может случиться, заранее и не скажешь, и что они берутся защитить нас от любой беды. Джо им поддакивает и спрашивает, когда нужно уплатить первый взнос. Эти парни говорят, что придут за деньгами в субботу. Мы чуть со смеха не померли, когда Джо все это рассказывал. Если бы они пришли, их бы убили, конечно. Но эти ребята так больше и не появились.
Тогда Джо Рао решил взяться за Шапиро. Сразу, как его поймали, мне позвонили и попросили прийти, чтобы я с ним потолковал. Ребята держали Шапиро в гараже. Он лежал в кузове грузовика, весь избитый. Башка была разбита, и весь гараж забрызган кровью. На шею была накинута веревка, ее держал, по-моему, Голубоглазый Джимми, которого по-настоящему звали Винсент Ало.
Как только Шапиро меня увидел, он заорал: «Спаси меня! Спаси меня!»
Да что он, смеялся, что ли? Как это, интересно, я мог его Спасти? Ребята допытывались у Шапиро, был ли Моу Блок с ними заодно. Я и сам хотел это знать, но Шапиро только орал какую-то неразбериху, когда дергали за веревку. Так я и не понял, участвовал Моу в этом деле или нет. Ну, вот так и пришел конец Шапиро. Его засунули в бочку с цементом — большую такую, в какие обычно наливают нефть. Бочку бросили в Ист-ривер. Шапиро, наверное, до сих пор там лежит.
Другого такого «инспектора», как Моу, было трудно найти. Поэтому я его оставил у себя. Если он даже и был заодно с этими ребятами, он получил хороший урок, и я подумал, что он больше ничего против меня затевать не будет. Правильно я рассудил?
Валачи еще раз поблагодарил судьбу за то, что был членом «Коза ностры», когда узнал, что за Грином и Штейном стоял Голландец Шульц. Несмотря на все свое могущество, Шульц, как и полагалось, ничего не знал о внутренних делах мафии. «Когда Голландец подмял под себя «лотерею» в Гарлеме, — рассказывает Валачи, — он втерся в компанию Чиро Терранова и ребят со 116-й улицы. Но все, что Шульц знал обо мне и Бобби Дойле, так это то, что мы были на стороне Маранзано, когда тот сцепился с Чиро, Счастливчиком Чарли и Вито. Поэтому, когда Голландец узнал о бизнесе, который мы затеяли под самым его носом, он считал, что я и Дойл считаемся в мафии вне закона». Но ни для кого не было секретом, что Джозеф Рао близок с Терранова. Поэтому Шульц, естественно, сразу отстал от Валачи, когда Грин и Шульц доложили, что Рао является его партнером по «лотерее». Как позже выяснилось, все это было очередным гамбитом Лючиано, который проводил стратегию, направленную на превращение «Коза ностры» в самую могущественную силу американского преступного мира.
Как я понял, Голландец пришел к Чиро и поинтересовался, что, черт побери, происходит. А Чиро и самому невдомек, что Джо Рао работает со мной. Он начинает разбираться и выясняет, что «лотереей» нам разрешили заниматься лично Счастливчик Чарли и Вито. Звонит, значит, Чиро Счастливчику, а тот и говорит, чтобы он сказал Голландцу, что нам дали развернуться только для того, чтобы Чиро и Шульц пришли на все готовенькое и прибрали наш бизнес к рукам. Ясно, Чиро все так и сделал, как приказал ему Счастливчик. Когда я про это узнал, то сразу догадался, что Счастливчик Чарли имеет какие-то планы в отношении Шульца, но Чиро Терранова, который считался важной шишкой, вроде бы в эти планы не входит, и ему ничего не грозит.