Энн и я заполнили заявления о вступлении в Корпус Мира и попросили о назначении на Амазонку. Когда уведомления о нашем принятии прибыли, моей первой реакцией было глубокое разочарование. В письме сообщалось, что нас пошлют в Эквадор.
О, нет, подумал я. Мы просились на Амазонку, а не в Африку.
Я взял атлас и поискал Эквадор. Я был встревожен, не найдя его нигде на африканском континенте. По указателю, однако, я обнаружил, что, на самом деле, Эквадор расположен в Латинской Америке, и я видел на карте, что его речные системы, берущие начало в ледниках Анд, формируют истоки могучей Амазонки. Дальнейшее чтение убедило меня в том, что эквадорские джунгли являются одними из наиболее разнообразных и огромных в мире, и что местные туземцы все еще живут так же, как и тысячу лет назад. Мы приняли предложение.
Энн и я прошли обучение на курсах Корпуса Мира в Южной Калифорнии и уехали в Эквадор в сентябре 1968 г. Мы жили на Амазонке с шуарами, образ жизни которых действительно напоминал североамериканских индейцев доколониальных времен, мы работали в Андах с потомками инков. Это был мир, о котором я и подумать не мог, что он все еще существует. До сих пор единственными латиноамериканцами, которых я встречал, были богатые ученики в школе, где преподавал мой отец. Мне нравились эти люди, живущие охотой и примитивным сельским хозяйством. Я неясно ощущал некоторое родство с ними. Так или иначе, они напоминали мне о жителях поселка, который я оставил.
В один из дней на нашей посадочной полосе приземлился самолет, из которого вышел человек в деловом костюме, Эйнар Грив. Он был вице-президентом «Chas. T. Main, Inc.» (MAIN), международной консалтинговой фирмы, которая держалась весьма скромно, но тем не менее, отвечала за изучение возможности предоставления Мировым банком ссуд Эквадору и соседним странам на миллиарды долларов для постройки гидроэлектростанций и других инфраструктурных проектов. Эйнар был также полковником Резерва Армии США.
Он начал говорить со мной о преимуществах работы в компании, подобной MAIN. Когда я упомянул, что был принят в АНБ перед вступлением в Корпус Мира и намерен вернуться туда, он сообщил мне, что иногда действовал как связной АНБ, и бросил на меня взгляд, заставивший меня заподозрить, что его целью является оценка моих способностей. Сейчас я думаю, что он освежал мое досье и, в особенности, оценивал мои способности выжить в среде, которую большинство североамериканских индейцев сочли бы враждебной.
Мы провели вместе несколько дней в Эквадоре, а затем связались по почте. Он попросил меня посылать ему свои оценки экономических перспектив Эквадора. У меня была портативная пишущая машинка, я любил печатать, и был счастлив исполнить его просьбу. За год я послал Эйнару, по меньшей мере, пятнадцать длинных писем. В этих письмах я рассуждал об экономическом и политическом будущем Эквадора, оценивал растущее недовольство местных общин, пытающихся противостоять нефтяным компаниям, международным агенствам по развитию и прочим попыткам втянуть их в современный мир.
Когда моя командировка от Корпуса Мира закончилась, Эйнар пригласил меня на интервью по поводу работы в штаб-квартиру MAIN в Бостоне. Во время нашей личной встречи он подчеркнул, что хотя основным бизнесом MAIN является инжиниринг, их крупнейший клиент, Всемирный банк, недавно потребовал, чтобы они держали в штате экономистов для критического экономического прогнозирования, используемого для определения выполнимости и величины инжиниринговых проектов. Он доверительно сообщил, что нанял троих квалифицированных экономистов с безупречными верительными грамотами – двоих с магистерской и одного с докторской степенями. Они, к сожалению, потерпели неудачу.
«Ни один из них, – сказал Эйнар, – не может понять, каким образом можно осуществлять экономическое прогнозирование в странах, в которых недоступны надежные статистические данные». Продолжив разговор, он сообщил, что все они нашли неприемлемыми для себя условия контракта, которые требовали поездок в отдаленные регионы стран, подобных Эквадору, Индонезии, Ирану и Египту, для проведения переговоров с местными вождями и личной оценки перспектив экономического развития этих регионов. С одним из них случился нервный срыв в глухой панамской деревне, он был сопровожден панамской полицией и посажен на самолет домой, в Соединенные Штаты.