Но сейчас мне не хотелось восхищаться искусством воина. Если совсем честно, мне хотелось, чтобы он ушел. Но все получилось иначе, - ушел Кэвин, а мы остались сидеть там. Почему все получилось так, а не иначе? В эту ночь я, как никогда раньше, желала сына Луны, и многое отдала бы за обладание им. Возможно, кому-то мое желание покажется грязным, но ведь я сама - лунная дочь, и мать, признаться, всегда была благосклоннее ко мне, чем к своим сыновья, даже к лучшим из них.
* * *
Мы познакомились на концерте. Играла моя любимая команда, металлисты-активисты. Но не суть важно, кто играл. Главное, что именно тогда я познакомилась с Нацистом. Это был невысокий, щупленький белобрысый паренек с совершенно не арийскими чертами лица (если не считать голубых глаз) и непомерным самолюбием.
Он с удовольствием пересказывал мне биографию Гитлера и цитировал Ницше. Я оценила это, как подвиг со стороны Нациста. Потому что понять Ницше, а тем более - запомнить его высказывания мог только очень незаурядный человек. Такой, как Нацист. Такой, как я. Внезапно мы оказались на равных. Это было удивительно и приятно одновременно.
А потом мы периодически встречались с ним на различных массовых мероприятиях, так-то: концертах приезжих рок звезд и местных сейшенах. Не понимаю, честное слово, не понимаю, когда его интересы успели измениться. Я тогда изображала из себя сатанистку и носила перевернутый крест, но все это потому, что тогда у меня не было обратной пентаграммы, которую я ношу теперь.
Он играл энергией и силой, не понимая, что он делает. Я чувствовала эту игру, видела эту игру, и она казалась мне барахтаньем в воде кого-то необученного плавать. Или научится плавать, или утонет. И я решила, что нужно отвлечь его от этой опасной забавы, чтобы не дать умереть преждевременно. Теперь, вернись я в прошлое, я не стала бы повторять своего поступка, но жизнь тем и хороша, что нам не дано исправить сделанные ошибки.
Я подошла к нему, и, взглянув, как бы вскользь заметила:
- Энергией балуешься?
От удивления он резко прихлопнул начавший образовываться шарик энергии и вскрикнул. Обжегся. Поинтересовался мрачно:
- Откуда ты знаешь?
Я пожала плечами. Ответ мой был лаконичен, и, в то же время, несколько вызывающ:
- Вижу.
А что еще я могла сказать? Я действительно видела энергию, с которой он играл, это не составляло мне труда, она была весьма примитивна. Однако Нациста мое заявление, похоже, удивило:
- Ты что, имеешь отношение к магии?
- Конечно. Неужели ты только что догадался об этом?
Мне казалось, что о моем увлечении магией знают все, без исключения. Наверное, я заблуждалась. Не так уж часто я применяла свои возможности в обыденной жизни. Такого не бывало, не было необходимости. Впрочем, я могу сказать вот что: пару раз я использовала гипноз, и мне это великолепно удавалось. Но это так, по необходимости.
Польщенный моими знаниями, Нацист рассказал мне о себе и о компании, которая плодила подобных ему придурков. Он говорил, что они зовут себя инквизиторами. Если учесть все натяжки (а в такой ситуации натяжек было великое множество) выяснилось, что по убеждениям эта тусовка (называть ее организацией язык не поворачивается) была близка к ведьмакам.
Но только по убеждениям. Методы у них были ничуть не хуже сатанистов, а обычай приносить жертву своим родителям (конечно, они становятся сильнее от таких жертв, но, в общем, это ничего не меняет) поверг меня в уныние. Ха, я не боялась стать убийцей. Когда-то все равно придется, реально или косвенно. Но я могла бы убить человека, а убивать ни в чем не повинных животных мне как-то сложнее. Может быть, потому, что один из моих астральных обликов - кошка?
Магистром оказалась девушка, которая суется во все без особой на то необходимости. Ее называли Черной Тенью, но, по-моему, ее сила не располагала к подобному почитанию. Да, она была третьерожденной, как я и Нацист, и переиграла прежнего магистра, но так не могло продолжаться до бесконечности. Со мной ей сладить было бы много сложнее, ведь я пользуюсь особой благосклонностью моей матушки. Быть может, потому, что я жрица в ее храме.
Итак, Черная Тень с любопытством рассматривала меня, и (я это чувствовала, но лишь невинно улыбалась в ответ) пытаясь пробить мой защитный кокон. Это было, по крайней мере, смешно. Все, кто пытался проделать со мной подобное раньше, получали лишь жуткое разочарование в своих способностях и ужасную головную боль. В интересах матери было защитить меня от подобных посягательств, тем более что она сама - одна из демонесс-хранительниц.
Черная Тень не увидела ничего, что могло бы ей помочь познать меня. Я сама назвала ей имя своей матери. У нас оказалась одна и та же мать, хотя Черная Тень звала ее другим именем. У моей матери очень много имен. Достаточно много для того, чтобы запутать простых смертных. О моем отце мы не говорили. Было ясно, что ведет меня мать (Черную Тень ведет отец, бог-громовержец) и разговаривать нужно именно с ней.
Черной Тени нужно было мое могущество (оно только зарождалось тогда, но его хватило бы на то, чтобы поднапрячься и скинуть Черную Тень в ту грязь, из которой она выползла), моя сила, моя воля и мое послушание. Я всегда была дерзкой и самоуверенной. Властвовать надо мной - дело не легкое, я не каждому это позволю.
Но мне было интересно, что Черная Тень придумает, чтобы заманить меня, и я сделала вид, что останусь, если она сумеет хорошенько меня заинтересовать. Она сделала для меня хоть что-то: просканировала и сообщила мне мое имя. Имя красивое, как раз для серебряной драконицы, каковой я и являюсь в своем первом облике: Гаритона.
Для них с тех пор я стала Гаритоной. Не могу сказать, что это так уж плохо. Для кого-то - Лигейя, для кого-то - Гаритона. Ну, и еще Черная Тень обещала мне узнать имя моего отца. Я с поклоном поблагодарила ее, и покинула, предварительно познакомившись с Аспидом, симпатичным светлым мальчиком. Он был смуглым, ясноглазым, со светлыми вьющимися волосами. Его свет означал только одно, - он был первоклассным целителем. Он был первым помощником и нареченным Черной Тени. Помнится, они собирались пожениться, вернее, связать себя соответствующими ритуалами.
Не знаю, почему я сразу не рассталась с этой компанией. Я же знала, что не уживусь с Черной Тенью. У нее были неимоверные амбиции, но мало знаний. Она где-то нахваталась верхов, но если копать в глубину - вряд ли бы она могла претендовать на серьезную власть. Она красиво говорила, но послушать ее и разобраться - и каждая ее речь оказывалась полной ерундой. Я хотела с ними остаться, чтобы быть падшим ангелом для сына времени? Я же знала всю гниль и грязь подобных систем, и если идти к тварям - мне придется окунуться в ту же грязь, что и все. Да, были такие мысли. После этого я, по крайней мере, поняла, что сыну времени безразлична я, моя жизнь и моя психика.
А что было делать мне? Ну, что? Я не хотела губить себя, я слишком самоуверенная и самовлюбленная для этого. Я сделала очень простую вещь - обратилась за помощью к одному из лунной гвардии, очевидно, самому могущественному, ребенку Пана, откровенному и насмешливому, а общем - Сатиру. Он уже не раз поддерживал меня, когда я была полна сомнений, и в астрале, у храма матери, мы с ним встречались довольно часто.
Это был Контакт. Очень похоже на сон, но место рандеву в астрале выбирается строго определенное, у нас с Сатиром место встречи - храм матери. Я - жрица в этом храме, а Сатир никогда не войдет в него, чтобы не выбирать между добром и злом, светом и тьмой. Подробности Контакта, как и подробности похождений в астрале, запоминаются не как сон, а как что-то вполне реальное.
Сатир сказал мне не многое. Только, чтобы я не увлекалась этой игрой. Это может быть опасно. Если я хочу, - могу сказать, что он мой наставник, и он запрещает мне менять учителя. В этой идее мать меня поддержит, но мне придется поискать себе учителя в высших сферах. И еще, мне нужно использовать информацию, полученную от магистра Тварей. Вот и все, пожалуй, в общих чертах.