На обочине дороги он увидел милицейский «УАЗ» и двух милиционеров с оружием. Он медленно прошел мимо машины и милиционеров, затем завернул за угол противоположной улицы. Неожиданно позади него раздался тяжелый топот. Он повернулся и в этот же миг на его голову обрушился страшный удар. В этот же миг он ощутил прохладу металлических наручников…
Егора Чурсина в камере предварительного заключения продержали целую неделю. В каком качестве и на каком основании его задержали, он не знал. Сидел он в одиночной камере, сидел днем и ночью. На прогулки его не выпускали. В уборную его сопровождали два милиционера. Пищу ему приносили в камеру. Каких-либо допросов ему не устраивали. Не было к нему и посетителей. Его многочисленные попытки спросить что-либо о Ларисе Сидоровой у лупоглазого охранника, ничего не давали. Сержант, словно заводной, на его вопрос тараторил одно и тоже:
– Товарищ задержанный, прекратите разговорчики… Прекратить разговорчики…
На его стуки в дверь, от которых его кулаки кровоточили, никто не реагировал. Гибель любимой женщины стала для одиночки настоящим кошмаром. На четвертые сутки он стал думать о самоубийстве. В его голове были десятки вариантов, но все они получали фиаско. В его камере какие-либо крючки или острые предметы отсутствовали. Не было даже металлической решетки на окне, которую он мог бы в лучшем случае перепелить, в худшем перегрызть зубами…
В понедельник его выпустили. Как в начале его пребывания, так и после окончания, никаких бумаг на его не заводили. Доставили его поздно ночью в пригород Помурино. Всю дорогу он сидел на заднем сидении, сидел с завязанными глазами. Только после того, как его высадили и «УАЗ» скрылся из вида, он стал размышлять. После удара дубинкой по голове, он сразу же потерял сознание. Его скрутили и бросили в милицейскую машину. Через несколько часов он оказался в тюрьме, которая находилась в двухстах километрах от областного центра. Утром Чурсин был уже в своей квартире и сразу позвонил Торшину. Ему повезло. Андрей был на рабочем месте, и на его вопрос о месте захоронения Ларисы, сухо буркнул:
– Она похоронена на своей родине…
В Аксеновку Чурсин приехал на следующий день рано утром. Деревня еще спала. Вряд ли бы кто из ее жителей узнал в сгорбленном старике, с заросшей бородой и с седыми волосами на голове, некогда представительного мужчину, который помогал Ларисе Сидоровой в похоронах ее матери. После этого ни дочь умершей, ни Чурсин не были в деревне. Отсутствие оных ни в коей мере не говорило об их забвении. Неизвестно откуда аксеновцы все больше и больше узнавали о любви и жизни зрелого мужчины и молодой девушки. Кое-то рассказывал, что Лариска очень хорошо живет с профессором, имеет собственную машину. Другие пускали слушок, что их землячка разлюбила городского и сейчас живет в другом городе, и даже в другой республике.
После похорон Ларисы на деревенском кладбище сплетни в один миг улетучились. Сельчане, особенно старушки, сидя на завалинках своих домой или на крыльце полуразвалившегося магазина, терзали себя одной и той же мыслью: почему Лариска решилась на самоубийство. В стане ее родственников таких случаев никогда не было. Многие недоумевали, почему не ужились между собою городской мужчина и молодая сельская красавица.
Чурсин пошел на кладбище не сразу. Ему все еще не верилось, что на этой земле уже нет его любимой девушки, и что она уже к нему никогда не придет. От этого ощущения и понимания, он все чаще и чаще смахивал со своих глаз слезы. Только к обеду он пришел на кладбище, чтобы навсегда проситься с любимой женщиной. Могила Ларисы находилась рядом с могилой матери. Он сразу же заметил бугорок свежевырытой земли и неспеша подошел к нему. Затем присел на корточки и заплакал. Сейчас на этой земле у него не было любимой женщины. Не было и сына, о котором он часто мечтал с Ларисой. Все улетучилось в единый миг.
От бессилия возвернуть все назад, он сильно сжимал зубы. Сквозь набегавшие слезы, он все больше и больше убеждался в наивности своих попыток перевернуть человеческий мир, где господствовал культ лжи и безразличия. Сейчас он казнил себя за то, что он не прислушался к мудрым советам свой любимой. Она, как оказалось, была куда мудрее, чем он. От этого запоздалого умозаключения у него появлялись страшные боли в сердце.