На следующий день Чурсин пошел в отдел кадров. В руке у него был стандартный лист бумаги, на котором было написано его заявление об уходе из института, по собственному желанию. Дуров внимательно прочитал написанное, затем тут же в его присутствии наложил свою резолюцию. Кадровик, прощаясь со седовласым историком, с ехидцей произнес:
– Ну и вот, уважаемый товарищ Чурсин, что от Вас и требовалось…
Чурсин в ответ не сказал ни слова. Он скрипнул зубами и быстро вышел вон. В этот же день он пробежал по службам и подписал все бумаги, необходимые при увольнении. В партийный комитет он не пошел. На этот раз партийная характеристика ему была не нужна…
После ухода склочника из своего кабинета Дуров сразу же позвонил ректору. Воробьев с большой радостью принял его новость. Чурсин уже многие годы был для него, как бельмо в глазу. Поэтому он очень долго благодарил своего подчиненного за медвежью услугу. Дуров поток благодарностей в свой адрес не прерывал. Ему всегда в жизни нравилось, когда его хвалили или делали подношения. После разговора с ректором он решил немного расслабиться. Он неспеша закрыл изнутри на ключ дверь своего кабинета и также неспеша сел в мягкое кресло. Затем включил кондиционер и с наслаждением затянулся сигаретой. Потом положил свои ноги на стол. Такая поза была для него вершиной кайфа. Пребывать в таком блаженстве он стал только после окончания Военно-политической академии.
Раньше было просто невозможно. Ради кайфа он многие годы не только усердно служил, но и прислуживал. За свои почти тридцать календарных лет службы он понял, что профессия прислужника прочно вошла во все ниши рабоче-крестьянской армии. Без угодничества и лести перед старшим начальником, он никогда бы не стал полковником. Его попытка примерить штаны с красными лампасами закончилась провалом. Очень-очень большого блата в самой столице у него не было. Не было его и у его подчиненных Тарасова и Овчарова. Закадычные друзья после окончания ветеринарного института вместе были призваны в ряды Советской Армии. После двух лет службы они также вместе написали рапорты, что желают и дальше служить в доблестных вооруженных силах страны Советов. Через несколько лет пути трех земляков пересеклись, пересеклись в Сибири. Все стали служить в одной дивизии. Дуров, которого назначили на должность заместителя начальника политического отдела соединения, приехал сюда на три года позже. Тарасов и Овчаров были начальниками солдатских клубов, один в танковом, другой в мотострелковом полку. Через год не без его помощи они стали руководить офицерскими клубами. Карьеру они закончили майорами. Дуров уволился полковником.
Через несколько лет тройка опять встретилась в Помурино. Бывший начальник политического отдела сначала работал в жилищной комиссии райисполкома, распределял жилье для военнослужащих. Зарплата была небольшая, но зато место было прибыльное. Через год Егор Петрович получил шикарную трехкомнатную квартиру, для себя и жены. Дополнительную жилплощадь получил незаконно, фиктивно прописав свою мать, умершую пять лет назад. Еще через год купил себе новое «Жигули». Купил в складчину, точнее за взятки, которые брал за квартиры. Взятки были большие и малые. Кто хотел быстрее получить и в лучшем районе города, кидали на лапу больше.
У бывшего организатора политического воспитания военнослужащих был свой прейскурант цен на жилье, который видоизменялся. Взять больше или меньше, он определял в личном собеседовании. С одиноких женщин брал натурой. При воспоминании о Кристине у Дурова невольно поднялся половой член. У этой женщине все было необычное: имя и красота, страсть и преданность. Необычным был и ее муж, бывший прапорщик. Его списали из армии по психической статье. Во время учений по пьянке он бросил боевую гранату в окоп, хотел насолить командиру роты. К счастью, ЧП обошлось без жертв. Псих со своей женой также стоял на очереди, почти три года. Просить жилье за мужа пришла его жена. Чиновник попросил ее зайти через неделю. Военнослужащим обещали выделить квартиры. Кристина пришла в строго назначенное время. Через несколько минут они вышли из трехэтажного особняка и сели в «Жигули». Квартира молодой женщине очень понравилась. Здесь она и рассчиталась со своим неожиданным меценатом. Дуров после этого «рассчета» почти месяц не прикасался к своей жене. Затем стал в постели у нее только «отмечаться», просто для галочки. Его бывшая боевая подруга явно уступала по всем параметрам его любовнице.