Минут через десять Чурсин был на вокзале. Настроение у него было убийственное. И не только потому, что его никто не принял в областном комитете партии. Он только сейчас осознал, что перед этим большим серым зданием он есть маленький клерк, который прилежно платит членские взносы. Домой он приехал поздно вечером и сразу сел кушать. Он страшно был голоден, за весь день во рту не было ни крошки хлеба. Болела голова. Сказался нервный стресс, который он сегодня пережил в Помурино. Лишь одно его сейчас радовало. Отсутствие в доме родителей. Они были на дне рождения у знакомых. После ночных раздумий Чурсин решил вновь ехать в Помурино. На этот раз в районный комитет партии, где работал его близкий знакомый. Торшин Андрей Васильевич когда-то работал в кооперативном институте на кафедре научного коммунизма. Молодого кандидата исторических наук три года назад пригласили работать в райком партии. Сначала был инструктором, затем заведующим отделом пропаганды и агитации. Полгода назад избрали секретарем райкома партии по идеологии.
Ответственные работники райкома партии начинали работу ровно в девять часов утра. Чурсин постучал в кабинет секретаря в десять часов. Торшин сидел за столом с трубкой в руках и кому-то делал по телефону разнос. Для приличия Чурсин вышел из кабинета в коридор. Среди снующих мимо него чиновников, он заметил необычное оживление. Многих из них он прекрасно знал. На его приветствие они кивали головой и мигом исчезали в своих кабинетах. Только через полчаса Торшин открыл дверь и пригласил своего кореша в кабинет. Идеолог района был в паническом настроении, что насторожило Чурсина. Он, словно не замечая всего этого, с улыбкой его спросил:
– Андрюша, у тебя что-то не в порядке с научным коммунизмом или с партийным руководством?
Мужчина в ответ ему ничего не сказал. Он только вытащил из черной папки газету «Вечерний город» и с силой бросил ее на противоположный край стола. Чурсин внимательно принялся ее просматривать. На второй странице он увидел большую статью под броским заголовком «Первый забыл о чести партийца». Он вновь пробежал глазами текст и внимателно посмотрел на Андрея, который был явно подавленный. На некоторое время в кабинете установилась абсолютная тишина. Каждый думал о своем. Известие об излишках жилой площади, которую незаконно приобрел первый секретарь райкома партии, пришельца ничуть не ошеломило. О нечистоплотности партийных и советских работников он знал довольно много, когда работал в архивах или читал газеты. Им всем все сходило с рук. Сейчас же, находясь в трехэтажном особняке, ему было страшно обидно, что он никогда не воровал и не обманывал, а получил буквально две недели назад партийное взыскание. И первым, кто поднял руку за его взыскание, был первый секретарь Ленинского районного комитета партии Иван Викторович Молоков, очень известная личность в городе и в области. Партийного вожака довольно часто показывали по местному телевидению. Его выступления нравились Чурсину. Он, откровенно говоря, завидовал этому чиновнику, хотел быть похожим на него…
Торшин изредка бросал свой взгляд на читающего бывшего коллегу и нервно барабанил пальцами по столу. О нечистоплотности своего шефа он узнал вчера вечером, когда взял в руки газету. Он и его жена эту ночь не спали. Все переживали. Именно благодаря Молокову, бывший ассистент получил трехкомнатную квартиру в самом центре города. В своем «кооперативе» он не получил бы ее до самой смерти. Торшин в общем списке очередников на получение жилья значился под цифрой 137. В списке всевозможных льготников насчитывалось около сотни человек. Он десятки раз проходил мимо большого стенда и скрипел зубами. Город выделял институту, как правило, две квартиры в год. Молодой кандидат наук с женой и дочкой снимал небольшой уголок на самой окраине города. На большее и лучшее, у него не было денег. Кроме безденежья одолевали и другие проблемы. Жена и дочурка довольно часто болели. Бессильны были помочь молодым и их родители. Они, живущие в одной и той же деревне, сами часто бедствовали. На должность самого маленького клерка или «рабочей лошадки», так говорили об инструкторах в партийных заведениях, Торшин пошел не по желанию, а по вынужденной необходимости. Квартира была нужна ему позарез. Через год он ее получил. Получил, благодаря первому секретарю райкома, персональное дело которого сегодня будут рассматривать на расширенном заседании бюро райкома партии…