Письмо напечатал в двух экземплярах, под копирку. Копировальную бумагу изорвал на мельчайшие кусочки. Боялся, что Анна Петровна, нечаянно или специально, прочтет одну из копирок и доложит об этом заведующему кафедрой. Женщина имела такую странность. При отправлении письма он также соблюдал все меры безопасности. Прежде чем отдать его работнице почты, он два раза выходил из помещения и внимательно наблюдал за людьми, проходящими мимо. Подозрительных личностей не было. Письмо отправил авиапочтой и с уведомлением. Прошла неделя, вторая, третья… Прошел месяц. Отправитель почти каждый день заглядывал в свой почтовый ящик. Какой-либо корреспонденции из Москвы не было. Прошел еще месяц… И вновь из столицы не было ничего и никого. Он сел за машинку и повторно отпечатал содержание предыдущего письма в газету. Ответа опять не было…
Чурсин, несмотря на безразличие всех и вся к своей собственной персоне, продолжал не сдаваться. Он основательно занялся научной работой. У него, как и в период написания кандидатской диссертации, появилась былая сила и выносливость. Тема и научная новизна монографического исследования ему очень нравились. Работе он отдавался полностью, отдавался до изнеможения. Он основательно принапрягся и на лекционном поприще. Исторические новинки, которые поступали почти ежечасно из десятков серьезных учреждений и организаций, он в прямом смысле проглатывал. Его имя было на устах почти всех сотрудников института. Пять научных работ студентов под его руководством были признаны лучшими. Талантливого историка и оратора приглашали в студенческие и рабочие общежития, на предприятия. Он был признан одним из лучших лекторов области по вопросам международной политики КПСС. Этого его очень радовало. Одновременно и огорчало. Прошло шесть лет его работы в «кооперативе». Он все тянул волынку простого ассистента. Прозябать десятки лет на этой должности он не хотел.
Очередной свой отпуск Чурсин просидел в партийных и государственных архивах. За лето он «отметился» во многих областных центрах Сибири, побывал в Москве. Архивного материала было достаточно, оставалось писать. Из-за нехватки свободного времени писал по вечерам и в выходные дни. Основное время поглощала преподавательская работа со студентами. Старики, узнав о том, что «склочник» все лето «прозагорал» в архивах, сделали в очередной раз ему подножку. Ему «пристегнули» два потока вечерников для чтения лекций и четыре группы для проведения семинарских занятий. Его попытка отказаться от такого учебного плана, ссылаясь на работу над монографией, была коллегами встречена в штыки. Противостояние между Чурсиным и старьем особенно усилилось после того, как заболел Горовой. Его мучили старые фронтовые раны и желудок. Последние два года мужчина сидел на строгой диете. Один раз зимой и один раз летом лечился в санатории. Во время его отсутствия обязанности заведующего кафедрой исполнял Левин.
Никто из стариков, да и сам Чурсин, ничуть не сомневался, что новенький есть источник чванства и высокомерия. Левин через неделю, когда Горовой впервые уехал на курорт, начал сооружать себе личный кабинет. Почти десять дней бригада, в составе которой были каменщики и плотники, под его личным контролем пробивала стену соседней студенческой аудитории, чтобы расширить помещение для историков. В итоге кабинет заведующего кафедрой отгородили кирпичной стеной от остальных больших и малых светил исторической науки. Сделали для заведующего и отдельный вход. Левин умудрился заказать в какой-то фирме табличку, на которой было написано очень большими буквами его фамилия, имя и отчество. Латунную пластину довольно большого размера, он прикручивал лично сам. И также ее откручивал сам, когда на кафедре появлялся Горовой. Никто из сотрудников кафедры временному шефу не перечил. Все хотели спокойствия. Возражать было бессмысленно. Новостройка Левина была согласована с партийным комитетом и ректором института. Не противостоял временщику и Чурсин. Он вновь по уши окунулся в науку. Причуды Левина студентам были до лампочки.
Прошло полгода. Каких-либо коренных изменений в жизни историков кооперативного института не произошло, в том числе и у Чурсина. Он, как и раньше, работал над монографией. Он написал первый и второй разделы. Затем на базе этого материала в сокращенной форме написал статью, посвященную руководящей роли партии в организации свободного времени трудящихся. Важнейшее место в ней занимал анализ практической работы общественных институтов. Работа самому автору очень понравилась, и он отправил ее в журнал «Коммунист», надеясь на ее перепечатку. Подписка на журнал ему, честно говоря, досталась в нагрузку. По указанию партийного комитета каждый обществовед выписывал какое-либо партийное издание. Чурсин выбрал «Коммунист», теоретический материал которого он использовал при чтении лекций и проведении семинарских занятий.