– Лариса, моя дорогая, крепись… Вчера вечером умерла твоя мама…
Больше он ничего не мог сказать. Тяжелый комок подступил к его горлу. Лариса после услышанного сразу схватилась за сердце и громко заплакала. Чурсин прижал ее к себе и начал причитать:
– Лариса, не плачь, моя дорогая… Не плачь, я тебя очень прошу… Нам вместе надо пережить эту трагедию…
Девушка в ответ ему ничего не говорила. Она только рыдала и все сильнее прижималась к его груди. Через два часа Чурсин и Сидорова были в Аксеновке. Возле дома Сидоровых стояли уже люди. Никто из них не решался войти в дом. Все ждали из города дочь умершей. Возле покойницы находилась лишь одна бабка-сиделка. Едва Чурсин с Ларисой вышли из такси, как из толпы односельчан раздались причитания. У него невольно выступили слезы. За все время пребывания в деревне он прекрасно знал, что Сидоровы была из порядочных семей. Вера за свое недолгое пребывание на этой земле больших богатств не нажила. Все, что осталось после ее смерти, это была добрая память. Друзей, как и врагов, у умершей и у ее дочери также не было. Все знали, что Лариска учится в кооперативном институте, скоро будет большим начальником. Как она учится, и с кем она дружить, никто из селян не знал. Да и не до этого было. Времена в Аксеновке, да и по всей стране, были очень сложные. Все и вся приходило в упадок. Прилавки единственного магазина пустовали, не было и работы. Всю живность на ферме за один день порезали. Через месяц растащили и хилые животноводческие постройки.
Появление мужчины, который шествовал рядом с дочерью покойницы, для многих селян было неожиданным. Кое-кто думал, что для оказания помощи Лариске, приехал какой-то начальник из института. Уже больно походил пришлый на важного чиновника. Он был высокого роста и очень сипатичный, да еще в хорошей дубленке коричневого цвета. На его голове очень ладно сидела шапка черного цвета. Из шкуры какого зверька она была, никто из жителей так и не мог определить. Да и не до этого сейчас было.
Не до селян было и городскому мужчине. На его плечи легла вся организация похорон. В деревне даже не нашли хороших досок для гроба. Не оказалось таковых и в районном центре. Чурсин обратился к отцу. Через день к дому Сидоровых подъехал небольшой автобус, который привез добротный гроб и несколько сосновых досок. Привели и большой термос с мясом. Водитель передал от старшего Чурсина дочери умершей глубокие соболезнования и вскоре же уехал. На улице начиналась поземка.
Организация стола после похорон легла на плечи Ларисы. В этом деле ей помогли две ее бывшие одноклассницы, закупившие в магазине три ящика водки и несколько булок хлеба. Спиртное выдали под расписку. Из продуктов питания в сельском магазине, кроме хлеба, ничего не было. Почти весь светлый день Чурсин копал небольшую яму для гроба умершей. Ему помогали два местных парня. Помощи от них было с гулькин нос. Узнав о том, что Лариска Сидорова закупила в магазине водку, они уже с самого начала работы стали просить у городского пару бутылок водки. Чурсин призвал их к совести и благоразумию. Подействовало. Через час они вновь к нему обратились. В противном случае грозили объявить длительный перекур. Чурсин уступил. Помощники нужны ему были, как воздух. Да еще на таком морозе. На улице было около тридцати градусов. Только к позднему вечеру удалось выкопать мало-мальски пригодную яму для гроба. Полупьяные «гробокопатели» сразу же направились к дому Сидоровых. Лариса к этому времени со своей соседкой наварила борща и наделала котлет с картофелем. Парни в один присест опорожнили две бутылки водки и с таким же успехом расправлялись со всем тем, что ставили им на стол женщины. Пьянка продолжалась до позднего утра…
Чурсин с кладбища пришел в дом очень усталый и злой. Его бесила сейчас нестолько физическая и нервная нагрузка, которая совершенно неожиданно обрушилась на его плечи. Его бесило безразличие молодых селян к тому горю, которое пришло в семью Сидоровых. Первую и вторую ночь он вместе с Ларисой не сомкнул глаз. Они сидели возле гроба с покойницей. Никто из них не плакал. По ночам лишь изредка голосили две старушки, которые пришли по своей воле, чтобы проводить в последний путь свою молодую односельчанку.
Незаметно подошла весна. К этому времени Лариса продала родительский дом, продала по очень низкой цене. И не только потому, что он был уже довольно старый, но и по другой причине. Аксеновка, как село, с каждым днем умирала. Все больше и больше крестьян уезжало в город, надеясь там найти себе работу и будущее в своей жизни. В деревне осталось несколько стариков и старушек, у которых не было тех, кто мог бы протянуть им руку помощи для счастливой старости. После похорон Сидорова и Чурсин ни разу вместе не встретились. Исключением были семинарские занятия, на которых, как и раньше, господствовала официальность.