Лариса с большой радостью это предложение приняла. После экзамена она еще по-настоящему и не кушала. Все ее денежные запасы на неделю ушли на шампанское и салаты, которые они закупили в кафе. Вскоре стол быт накрыт. Пища была чисто крестьянской. Лариса от нее была без ума. Она давно не ела настоящего мяса, которое было почему-то без костей. Она то и дело нюхала своим носом тонко нарезанные пластики отварного мяса и поджаренных яиц, которые совсем недавно весело «щелкали» на большой сковороде. Чурсин на детские странности гостьи не реагировал. Он сам когда-то был студентом. Без помощи отца ему было бы куда хуже…
К огорчению хозяина шампанского, в доме не оказалось. Он выскочил из квартиры и рванулся к «комку». Увидев большую бутылку с этикеткой «Советское шампанское», Лариса очень обрадовалась. Она сама открыла бутылку и наполнила шампанским два больших бокала. Затем с улыбкой посмотрела на Чурсина. До сих пор она была без ума от этого человека. Сейчас же его поведение ее сильно беспокоило, даже злило. Он почему-то без всякой радости поддержал ее тост за любовь, который она успела «набросать» в своей голове за его отсутствие. От столь неожиданного его поведения она хотела не только плакать, но и хотела покинуть эту комнатушку, в которой, как ей совсем недавно казалось, был не только приятный запах съестного, но и господствовала идиллия взаимопонимания и любви. Она медленно присела на стул и уставилась на Чурсина. В ее глазах появились слезы. В глазах же ее любимого человека слез не было. Наоборот, его глаза были холодные, даже отрешенные. Чурсин слегка прикоснулся рукой к плечу девушки, затем сухо произнес:
– Лариса, Ларисочка… Я сегодня очень счастливый человек, что ты у меня в гостях… Я, как и любой мужчина, хочу своего личного счастья на этой земле… Я хочу любить женщину и иметь детей…
На некоторое время он замолчал. Молчала и Лариса. Она все еще не понимала причин озабоченности своего любимого. Она продолжала молчать. Чурсин продолжил:
– Лариса, я не отрицаю того, что ты мне очень нравишься… Я не отрицаю того, что я люблю тебя, как женщину. Однако есть свои минусы, которые не дадут нам с тобою быть счастливыми… Я не хочу тебя обманывать… У нас не будет общего счастья, какое есть у большинства людей…
Все дальнейшие свои рассуждения он построил на его несостоявшейся любви с Инной Кусковой. Лариса недоуменно смотрела на него и все его не понимала. Ей, взрослой девушке все еще не верилось, что этот мужчина, которого она безумно полюбила, напрочь отбросил ее любовь. После окончания пространного монолога она горько заплакала. Затем решительно подошла к мужчине. Обняла его и тотчас же стала колотить руками по его груди. При этом она голосила:
– Ты, мой мужчина… Ну почему же ты, если любишь меня, не борешься за свою любовь, за наше счастливое будущее… Я ведь на тебя, как на Бога надеялась, верила в твою любовь…
На некоторое время она замолчала. Затем присела на краешек кровати, закрыла глаза. Чурсин встал со стула и начал ходить по комнате. В его глазах были слезы. Он не скрывал, что юное красивое создание оказалось намного мудрее, чем он, мужчина с островками седых волос на голове. Он сейчас ненавидел и презирал себя за то, что он несколько лет назад просто струсил, отверг любовь старшей по возрасту женщины. Он жил только ради карьеры, которую определяла ему партия и только партия. Она никогда не прощала строптивости одиночек. Она приветствовала только раболепие и чинопочитание тех, кого она сама призвала в свой круг. За вывесками и пустой говорильней скрывалась жажда власти, алчность и простейшая безответственность…
Чурсин прервал свои размышления. Лариса встала с кровати и вышла в коридор. Затем сняла с вешалки осеннее полупальто и накинула его на свои плечи. Он рванулся к ней и прижал ее к своей груди. Задыхаясь от волнения, он прошептал:
– Лариса, прости меня за нетактичность, прости моя любимая… Прости меня, моя женщина… Я люблю тебя, люблю…
Больше он ничего не говорил. Его глаза были полные слез, руки дрожали. Он бессильно опустился на колени…
Лариса на какой-то миг испугалась за своего любимого. Она, опустившись также на колени, стала осыпать его поцелуями, одновременно приговаривая: