— А теперь обратно, — скомандовал Кай и, всё так же тяжело ступая, пошагал вверх.
Кай очень быстро поднялся на гору и теперь стоял, ждал, пока поднимется пухлик. Когда Павлуша вылез наверх, Кай уже успел отдышаться.
— А теперь — посторонись! — с радостью в голосе воскликнул Кай, и, прыгнув сверху на целлофан, понёсся вниз по склону. Первый спуск с горки оказался удачным. Кай доехал до самого низу, но скорость ему набрать не удалось. Парнишка совсем не расстроился, он прекрасно понимал, что горка ещё совсем не укатана и что для первого раза вышло очень даже неплохо. Поднявшись наверх, Кай увидел Павлушу, который в предвкушении спуска крепко сжимал в руках свой кусок дедовского целлофана.
— Ну что? — с азартом в глазах спросил пухлик.
— Порядок! Можно пробовать, — Кай был собой очень доволен.
Павлуша, недолго думая, плюхнулся на свой кусок целлофана и полетел вниз гораздо быстрее Кая. Восторженный крик удалялся вместе с парнем, и когда Павлуша был уже внизу, то он еле слышно кричал издалека, что Кай — гений! Так ребята катались до самой темноты. Снег в обуви уже давно растаял, но это не имело никакого значения, день удался, и мокрые ноги не могут испортить общего впечатления. Ребятишки стояли на самой вершине и любовались своим творением.
— Предлагаю назвать горку в нашу честь! Что скажешь насчёт «Спуск Кая и Павлуши»? Или может быть «Горка двух гениев». Тебе нравится или у тебя есть другой вариант?
— У меня есть другой вариант! — раздался голос из-за спины ребят. Ребята обернулись и увидели соседского мальчишку, который всегда строил козни всем детям в округе.
— О нет, только не он, — подумал про себя Кай и посмотрел на пухлика. Павлуша втянул голову в плечи и было видно, как его бьет дрожь, он ужасно боялся этого хулигана.
— У меня есть вариант и он, мне кажется, идеально подойдёт — «Личная горка Андрея Викторовича»! Как вам мой вариант, сопляки? — ухмыльнулся парень, скрестив руки на груди.
— Как по мне, то слишком высокомерно, это раз, — зашипел Кай, — а два — ты не можешь принимать участие в названии, потому что ты не помогал нам её раскатывать!
— Ну и что? — прыснул смешком Андрей и резко вырвал кусок целлофана из рук пухлика, тот даже не успел ничего понять. — Чтобы иметь горку, не обязательно в
чём-то там участвовать. Я за вами, сопляками, наблюдаю с самого начала. И мне в голову пришла гениальная идея — вы раскатаете горку, на которой буду кататься только я! — Хулиган расхохотался и помчался вниз по идеально накатанному спуску. У ребят тут же пропало всё настроение.
— Кай, пошли домой, — замямлил пухлик, — ну её ту горку. Покатались и хватит, пусть этот гад забирает её себе!
— Нет, — процедил сквозь зубы Кай, — это наша горка. Хулиган уже поднялся наверх и сиял злорадной улыбкой.
— Вау, — воскликнул Андрей, в голосе отчётливо слышались издевательские нотки, — какую классную горку вы мне раскатали! Я доволен.
— Горка — наша, — грозно выпалил Кай, — так что отдай моему другу клеёнку, а сам проваливай отсюда! Иди и сам раскатай себе горку, назови её «Горка Андрея-злодея» и катайся, сколько душе влезет!
Понял? — На последнем слове Кай аж запищал так он был зол.
Андрей сначала рассмеялся, а потом резко подскочил к Каю, завалил его, воткнул лицом в снег и заломал за спиной руки. Для хулигана все эти действия не составили особого труда. Во-первых, он воспользовался эффектом неожиданности, а во-вторых, Андрей был намного старше десятилетних ребят.
— Пусти, гад, иначе я тебе сейчас хребет сломаю! — в ход пошли фразы, которые он слышал в крутых американских боевиках. Кай был в бешенстве, он брыкался, плевался снегом, но ничего сделать не мог.
— Ой, боюсь-боюсь, — смеялся хулиган, сидя на Кае верхом, — пожалуйста, не бей меня.
Павлуша стоял, как вкопанный. Он не знал, чем помочь другу в этой ситуации, и поэтому молча наблюдал, дрожа от страха.
— А теперь слушайте сюда, сопляки, — Андрей начал говорить в приказном тоне, — эта горка теперь моя! Если кого-то из вас увижу на своей горке — поломаю ноги. Толстый, ты усёк? — Андрей сверкнул злобным взглядом на Павлушу, тот интенсивно закивал головой, давая понять, что он всё понял. — С жирным разобрались, теперь ты, бунтарь. Тебе всё понятно?