Сама виновата, – мрачно размышлял я, наблюдая как она торопится в больницу с сумкой, наполненной деликатесами, – сначала угробила мужика, а теперь старается вытащить. Понять нельзя этих чертовых женщин.
О начавшемся выздоровлении Ведунова я больше узнавал от ребятишек, чем от врачей. Ребятишки охотно разговаривали со мной о папе, рассказывали, как он ест, как улыбается, встречая появление детей в палате.
– Вчера папа встал, Андрей. – с радостным видом рассказывала Юля, – Только он стал какой-то очень худой. И еще он поднял нас с Вовой на руки. А потом побледнел, опустил нас на пол и опять лег… Мама говорит, что папе еще долго придется лежать в этом… ста… в больнице. И он по-прежнему не разговаривает со мной мыслями. Только словами. А с тобой он разговаривает?
– Нет, Юля, не разговаривает. Он более и потому не может.
– Как жалко! – продолжала щебетать дочка. – Мне так нравилось разговаривать с папой мыслями. Правда, когда разговариваешь мыслями, то очень быстро устаешь. Но зато это так интересно! – и она, сделав умильную мордочку, заглянула мне в лицо. – Андрюшенька, ты расскажешь нам с Вовой перед сном сказочку? А то мама последние дни плохо рассказывает. Она часто по ночам плачет. Только не хочет, чтобы мы с Вовой ее в это время видели.
Я благоразумно промолчал на такую откровенность дочки, только пожал плечами.
– Сказку вечером я смогу рассказать, только тебе одной, Юленька, а уж ты расскажешь ее утром Володе. Согласна?
– Конечно согласно, Андрей! А сейчас ты нам рассказать можешь?
И я начинал: в некотором царстве, в тридесятом государстве, за семью морями, за семью лесами, на берегу большого озера жил в своем замке очень любопытный король……
Заняться практически лечением с помощью своих способностей мне пришлось намного раньше, чем я рассчитывал. Оказалось, что Зоя Владимировна подвержена внезапным и очень сильным головным болям, продолжающимся иногда по несколько часов. Раньше такую головную боль называли мигренью.
Когда при мне это случилось в первый раз и Зоя Владимировна внезапно побледнев опустилась в кресло и тихо застонала, я быстро подошел к ней.
– Что у тебя болит, мама?
Ее зрачки были расширены от приступа боли, ладонями она сжимала виски.
– Кажется, опять началось, сынок. Думала, что они уже ко мне не вернутся больше, а тут опять…
– Головная боль? – засуетился вокруг нее отец, – Ты посиди, Зоенька! Я сейчас намочу полотенце и принесу таблетки.
– Подожди, отец. – остановил я его, – Не нужно полотенце. Попробуем так…
Я поднес левую ладонь к ее лбу и, уйдя своим сознанием в сверхчувственную область быстро обнаружил спазм сосудов головного мозга, послуживший причиной боли. Медленно повышая из пальцев истечение энергии, я воздействовал на спазм, одновременно убирая причины, приведшие к нему.
Игорь Николаевич стоял рядом с полотенцем в руках и смотрел на меня с вполне понятным удивлением и некоторым недоверием.
Прошло минуты три и Зоя Владимировна открыла повеселевшие глаза и поднялась из кресла.
– Смотри-ка ты! – удивилась она, – Боль ушла, как будто ее и не было вовсе… Спасибо, сынок1
– Ты что и вправду убрал боль? – недоверчиво спросил Игорь Николаевич, – Вот так просто, руками? Как это можно сделать?
Я пожал плечами.
– Научился после больницы, отец, а как это я могу делать, я и сам не знаю.
К моей большой досаде я не мог пока устранить саму причину периодического возникновения спазмов, так как это было связано с работой подсознания Зои Владимировны, вернее, с ложными командами, отдаваемыми нервами сосудам. Чтобы устранить саму причину требовалось не местное воздействие, а вмешательство в подсознательные механизмы управления астральным телом. В таких делах я чувствовал себя пока неуверенно.
Приступы мигрени начали повторяться у Зои Владимировны с удручающим постоянством, примерно раз в два дня. Когда меня не было дома, Зоя Владимировна садилась в кресло, ложила на лоб мокрое полотенце и терпеливо ожидала меня. Меня удивляла необычайная чувствительность к этим приступам боли Игоря Николаевича, словно сверхчувственным восприятием он угадывал состояние жены и тут же выпроваживал меня из мастерских.
– Иди домой, Андрей, посмотри как там мать.
Я приходил домой и действительно видел Зою Владимировну сидящей в кресле в уже знакомой мне позе, с полотенцем на голове. Удивлению моему не было предела. Ни у Игоря Николаевича, ни у Зои Владимировны не было ни малейших признаков дара, тем не менее они отлично ощущали эмоциональное состояние друг друга на расстоянии. Нет, телепатией, даже ее зачатками они тоже не владели. Постепенно я пришел к выводу, что это просто такое свойство любви, которую испытывали друг к другу эти два человека. «Нам бы стать такими со Светланой!» – невольно позавидовал я.