Когда мы вновь уселись в машину, я не удержался и похвалил машину, которая, несмотря на солидный пробег в почти две сотни тысяч километров, находилась в хорошем состоянии. Особенно ее двигатель.
– Двигатель действительно попался очень удачный, сын, – согласился со мной Игорь Николаевич, – А вот, что касается самой машины… Не выгодна она по нашим смутным временам, слишком много бензина сжигает.
Я недоверчиво покосился на него, он уловил мой взгляд и заторопился:
– Нет, нет, сынок, я не себя имею в виду, я действительно могу себе позволить платить за бензин и не такую цену, я говорю про других людей, которые не зарабатывают таких денег, как я. Для них купить лишний литр бензина настоящая проблема. Без бензина стоят машины во многих бюджетных организациях, стоят на приколе на «материке» машины милиции. Инфляция, черт бы ее побрал!
Он резко оборвал себя и замолчал. Наверное, решил, что такие разговоры не для подростка, подумал я.
В Норильске мы за один день исколесили, наверное, почти весь город, посетили десятки контор, складов и мастерских. Везде у Игоря Николаевича были знакомые, которые встречали его по разному. Были и такие, которые встречали его с распростертыми объятиями и приглашали выпить. Отец только усмехался и многозначительно поглядывал на меня. Он заключал договора на запчасти, договаривался о сроках, об оплате и прочих вещах, которые были для меня самой настоящей китайской грамотой.
Я быстро заскучал и с некоторой грустью понял, что хороший координатор и снабженец из меня вряд ли получится.
Закончив с делами, мы заехали в магазин и купили в подарок маме букет свежих, только что привезенных с «материка» роз, и тщательно упаковали букет в специальный контейнер.
Затем отец многозначительно подмигнул мне и остановил машину возле книжного магазина. Все было понятно и я быстро вылез из машины.
На собственном опыте я убедился, что в норильских книжных магазинах значительно больший выбор художественной литературы и особенно фантастики.
Мы закупили огромное количество книг и причем на фантастическую сумму. Игорь Николаевич решительно пресекал мои робкие попытки и только улыбался на мои высказывания типа: «А что скажет мама?». И я впервые задумался над тем, сколько же он зарабатывает за один месяц, если может позволить себе такие траты.
Андре Нортон, Урсула Ле Гуинн, Гаррисон, Френк Херберт, Кэтрин Куртц, Роберт Говард… Я таскал в машину книги охапками, невольно восхищаясь таким неистовым взрывом приобретательства.
– Куда мы их будем ставить, отец? Сваливать на пол?
Игорь Николаевич только многозначительно улыбался и не отвечал.
– Смотри, отец, с завтрашнего дня ты меня в мастерских не увидишь! – угрожал я, – Сегодня же захвачу все книги в свою комнату, запрусь и выйду из нее только дней через десять.
– Куда ты денешься? Выползешь. Есть захочешь и выползешь. Да и не верю я, что ты вдруг воспылаешь страстью к чтению. Раньше бывало тебя даже маленький рассказик прочитать не заставишь. Только видеомагнитофон, да еще эти твои ужасные колонки, ревущие на весь дом. Кстати, что-то я магнитофонного грохота в последние дни не слышу? Сломался, что ли?
– Да нет, цел. Неужели ты не видишь, что мне в последние дни магнитофоном некогда заниматься?
Игорь Николаевич задумался, пристально вглядываясь в набегающую на машину дорогу.
– Я вижу, что ты очень изменился а последнее время, сын, – коротко отозвался он. – Боюсь только…
И он замолчал.
– Чего ты боишься, отец? – встревожено спросил я.
– Я боюсь твоего нового увлечения этой магией. – наконец сказал он.
– Не только магия, отец. Я читаю и другие книги. Например, библию.
– Библию? Неужели в ней есть что-то кроме жестокости, разбавленной безудержным хвастовством древних евреев?
– Ясно. Это ты говоришь о Ветхом завете, – улыбнулся я, – Неужели ты читал библию?
– Несколько раз пытался, сын. Но не мог принять душой. Ни бога Яхве, ни пророков, устами которых говорит этот бог. Слишком он хвастлив, жесток и злопамятен. Не могу понять, как могут люди верить в такого бога.
– В этом виноват Иисус из Назарета, отец! – засмеялся я. – Он подменил саму сущность старого бога. Оставил от него только имя. Согласись, что Бог-отец совершенно не похож на бога из Ветхого завета. К богу отцу не обратишься с молитвой о помощи в подлом поступке. Не поможет… После Иисуса Христа Бог-отец стал богом обездоленных. Для них он есть любовь, вера и надежда.
– Гм… Ты хочешь сказать, что Иисус Христос – революционер? – удивился Игорь Николаевич.
– Нет. Революционером в жизни он не был. Он был создателем религиозно-философской системы и новой этики. На первое место он поставил добро и справедливость. Иисус из Назарета был очень умным человеком, отец. Он встроил в свое учение несколько охранных механизмов, которые способствовали его распространению.