Алена смотрела на меня, удивленно округлив глаза, потом покачала головой и ничего не сказав отошла в сторону.
Звонок прозвучал вовремя, избавив меня от дальнейших объяснений с постепенно приходящим в себя Потаповым, молча грозившим мне своим внушительным кулаком. Но я уже и без этого выразительного жеста понимал, что он этого дела так просто не оставит и мне предстоит еще испытать от него немало неприятных минут.
Я замешкался на несколько мгновений, не зная в какую сторону мне направляться и за какую парту сесть. Одноклассницы садились парами, явно сложившимися не за одни год и только я не знал своей пары. Нерешительно топтался я на одном месте, пока меня не окликнула все та же Алена Ткач.
– Ты что, Соколов? Садись скорее, пока Анна Васильевна не пришла! – закричала она, призывно махая мне рукой.
Значит, прежде я сидел с ней, понял я, поспешно пробираясь между рядами. Когда я уселся на свое место Алена одобрительно посмотрела на меня и произнесла:
– Это хорошо, Андрей, что твой отец наконец-то догадался научить тебя кое-каким приемам. Валерка теперь станет поосторожнее. Молодец!
Классный руководитель, Анна Васильевна Белявская, вошла в класс точно с последней трелью электрического звонка. Это была пожилая подтянутая женщина в очках и строгом темном костюме. Энергичными шагами она направилась к учительскому столу и зайдя за него, оглядела сразу притихший класс строгим взглядом. Застучали откидные крышки наших парт и мы поднялись на ноги.
– Здравствуйте, дети! – произнесла она звонким и четким голосом.
– Здрасте! – недружным хором ответил класс.
Кроме меня, потому что я совершенно забыл, что учителя следует приветствовать стоя и поднялся со своего места с заметным опозданием, а поздороваться вместе со всеми забыл, за что был немедленно наказан Аленой, ткнувшей меня локтем в бок.
– Не спи на уроке, Соколов! – прошипела она.
Анна Васильевна разрешила нам сесть и неожиданно улыбнулась.
– Прошу прощения, но я по многолетней привычке неправильно поздоровалась с вами, юноши и девушки. Ибо вы за этот год заметно выросли и превратились в настоящих красавиц и красавцев.
Мы одобрительно зашумели, а она, все так же улыбаясь, продолжала:
– Да, да! Вы выросли и это очень заметно, ребята. Кроме того, с сегодняшнего дня начинается отсчет дней вашего последнего школьного года. Летом следующего года двери нашей школы в последний раз распахнутся перед вами и выпустят сразу шестьдесят четыре молодых человека во взрослую самостоятельную жизнь. Вы будете последними одиннадцатыми классами, которых мы выпустим за порог нашей школы по старой программе. В следующем году наша школа переходит на новую систему обучения…
Она на мгновение запнулась, очевидно сообразив, что новая программа обучения вряд ли может нас волновать и продолжала свою речь по-другому:
– Последний год, последние десять месяцев учебы. Чтобы успешно закончить одиннадцатый класс вам, молодые люди, придется хорошо потрудиться и работать с полной отдачей всех сил и способностей…
Анна Васильевна продолжала говорить, но я вдруг заметил, что полностью вырубился и перестал слышать голос классного руководителя. То, что она говорила, не имело для меня ни малейшего значения. Отключив полностью слуховое восприятие голоса учительницы, я смотрел на пальцы Алены, спокойно лежавшие на крышке парты, и неожиданно для себя спросил:
– Она что, долго будет таким макаром витийствовать?
– Не мешай! – досадливо отмахнулась от меня Алена. – Дай послушать.
Тогда я вообще отключился от окружающего мира.
Потрясение, которое я испытал во время первой школьной перемены заставило меня искренне посочувствовать учителям: такое это было для меня острое зрелище.
Анна Васильевна закончила свои наставления раньше, чем, наверное, рассчитывала и отпустила нас с вводного урока за несколько минут до звонка, предупредив, впрочем, чтобы мы вели себя тихо и по возможности до звонка из класса не выходили. Я пренебрег этим предупреждением и, воспользовавшись тем, что никто на меня не обращает внимания, вышел в коридор и подошел к окну.
На всех этажах школы прозвучала электромелодия звонка, возвещая окончание урока, и сразу же двухстворчатые двери классов распахнулись. Из дверей в коридор могучими потоками хлынули ликующие и что-то орущие разнокалиберные орды. Потоки смешались между собой, возникли какие-то сложные вихревые движения и вся эта масса визжала, орала, размахивала руками и куда-то устремлялась в одном направлении.