Когда я его разбудил, он долго и с каким-то недоверием разглядывал крохотную ступню, выросшую из культи.
– И это все? – спросил он. – Как же я на ней ходить буду?
Михаил попытался встать и мне пришлось протянуть руку, чтобы удержать его от такого глупого намерения.
– Больно ты скор, парень! – проворчал я. – Все за один раз получить хочешь. Это же нога примерно годовичка. Нежная. В ней пока и косточек настоящих нет, одни хрящики. Береги ее. Не стукни, не вздумай встать, пока она растет. Вечером делаем второй сеанс.
Я расстелил ему постель на своей тахте, поставил рядом костыли, положил на постель пульт дистанционного управления от телевизора, достал из книжного шкафа несколько книг. Для себя притащил раскладушку.
– Читай, смотри телевизор. Туалет знаешь где, ногу береги, не забывай, – сказал я, улегся на раскладушку и уснул, надеясь, что к вечеру мои силы восстановятся.
Проспал я до шести часов ровно и, конечно, восстановиться полностью не успел. Пришлось сбегать наверх за магическим жезлом и повторный сеанс проводить с его помощью. На этот раз пошло значительно легче. Подсознание Михаила больше не сопротивлялось. Закончили мы этот сеанс, когда нога выросла до размера, как у пятилетнего ребенка, и я знал, что за ночь она вырастет еще больше.
Поужинав вместе с проголодавшимся Михаилом я поднялся наверх в свой магический офис и стал ожидать свою постоянную пациентку Валентину Буянову.
На третий день Михаил после последнего сеанса сел в кресло и составил обе ступни вместе, сравнивая размеры и не замечая ни малейшего различия. Конечно, нога выглядела очень новой с нежной и тонкой кожей.
– Теперь можешь встать. – разрешил я ему.
Михаил встал и попытался пройти по квартире. Я остался в комнате. Через пару минут он вернулся ко мне, хромая, и удивленно посмотрел на меня.
– Больно! – пожаловался он. – Пятка болит, да и вся ступня стала гореть как в огне. С чего бы это, Андрей?
– А ты посмотри на кожу подошвы, тогда поймешь.
Кожа на подошве левой ступни была нежной и розовой. Выращенная ступня за свою жизнь не прошла еще даже сотни метров. Откуда на ней было бы взяться мозолям? Я терпеливо объяснил Верхозину все это и посоветовал не торопиться нагружать ногу и приучать ее к нагрузкам постепенно.
Вечером к нам пришли родители Михаила и я выслушал множество охов и ахов восхищенных и очень благодарных папы и мамы Верхозиных. Зоя Владимировна прямо-таки купалась в этих дифирамбах, зато мы с Михаилом чувствовали себя очень неловко.
За три дня я привык к тому, что рядом со мной в комнате живет этот парнишка. Он был развит не по годам, к тому же очень любил читать. Иногда мы с ним играли в шахматы и этот чертенок обыгрывал меня почти постоянно, хотя когда-то у меня был первый разряд.
После регенерации ступни Михаила словно прорвало плотину и пациенты пошли ко мне валом. Маленькая прихожая моего офиса не могла вместить всех желающих. Пришлось завести книгу для посетителей и вести запись очередности.
Я убирал шрамы, родимые пятна на лице, исправлял мелкие дефекты конечностей и иногда за два часа приема пациентов уставал так сильно, что потом едва добирался до своей постели. Серьезных случаев было очень мало и я пока был рад этому обстоятельству.
Моя жизнь окончательно вошла в правильную колею и я был доволен. Школа и школьные занятия не отнимали у меня много времени. Ведь душой я был все-таки взрослым и мог заставить себя внимательно слушать новый материал, который нам давали учителя на уроках и запоминать. К тому же оказалось, что я очень мало забыл за двадцать семь лет, чему меня учили тогда. Моя память послушно откладывала знания в своих глубинах и дома мне приходилось выполнять только письменные задания. После школы я торопливо обедал и бежал в мастерские к отцу, где вместе с Николаем Алексеевичем реставрировал и переделывал карбюраторы, проверял отремонтированные машины на скрытые дефекты. Вдвоем с дядей Колей мы постепенно подготовили хорошую оснастку к своим станкам, необходимую нам для работы и довели выпуск модернизированных карбюраторов до двадцати пяти штук ежедневно. Восемь-девять из них были моей работой. А если учесть, что стоимость переделки была около десяти тысяч за один карбюратор, то мы за один день приносили нашему предприятию больше двухсот тысяч ежедневного дохода. При пятидневной рабочей неделе это давало за месяц около шести миллионов прибыли.
Конечно, много забирали налоги, но и того, что оставалось, хватало на зарплату, расширение производства и на благотворительные мероприятия. После шести вечера я бежал домой, переодевался, ужинал и, торопливо приготовив уроки к завтрашнему дню, уходил наверх. В последнее время мне приходилось очень много лечить от алкоголизма. Я никак не мог понять мужиков, которые при нашей прогрессирующей дороговизне ухитряются покупать спиртное по бешеным ценам. Таких посетителей я, конечно, лечил за плату, гарантируя при этом стопроцентное избавление от вредной привычки.