- Оплати и отмени все сеансы. Я больше не буду ходить на приемы.
- Мне следует доложить Льву Андреевичу о вашем решении. – Прохор открывает двери машины. – Какую причину мне назвать?
- Скажи, что я больше не нуждаюсь в мозгоправе.
- А что на счет Александра Петровича?
- Эту проблему я решу сама.
И только зря я надеялась, что моей проблемой в данный момент будет усмирение отца. Стоило мне переступить порог ресторана, администратор сообщил мне о нежданном госте. Я уверенно прошла к столику, но мой настрой резко пропал. Расслабленный, спокойный и улыбающийся на все 32 зуба Тёма. Сегодня он был версией детдомовского мальчишки. Темные джинсы, кроссовки, белая толстовка и вельветовая куртка. Растрепанные светлые волосы, ямочка на левой щеке и теплый взгляд зеленых глаз. Десять лет назад он был такой же.
- Что ты здесь делаешь? – первой вопрос задала я.
- Я пришел попить кофе в один из самых лучших ресторанов города.
- Видимо, кофе больше нигде не подают.
- Я уверен, что подают. Просто в других заведениях меньшая вероятность встретить тебя, – я молчала. Мы упрямо смотрели друг другу в глаза, пока он не потянулся за чашкой. – Красивый костюм. Ты выглядишь в нем очень сексуально, – меня смутил подобного характера комплимент. Тем более, из уст Артемия.
- Демидов, зачем ты приехал?
- Когда я увидел тебя впервые, тогда в коридоре, мое внимание привлекли твои глаза. Твой взгляд был беглым, рассеянным и мокрым. Я видел, как ты хотела плакать, и как тебе было грустно, – воспоминания накрыли меня волной. – За годы, проведенные в детдоме, я видел, как плакало много детей. И жизнь среди них научила меня одному – никогда ни к кому не привязывайся. Поэтому меня не интересовала возможность пристроиться в приемную семью, мне было все равно на других и их чувства.
- Зачем ты сейчас об этом говоришь?
- И тогда, когда я увидел тебя – моя система накрылась. Я украл у Семеновны ключ, вытащил тебя и отнес в медпункт. А потом ты плакала под лестницей. И знаешь что? Мне было больно вместе с тобой. Мое правило дало сбой, и я привязался к тебе, Лилу. Я стал тебя защищать, нуждаться в твоем присутствии и объятиях.
- Поэтому ты меня бросил? – глотая слезы, спросила я.
- Я не хотел тебя отпускать, но ты так хотела найти отца, что мне показалось эгоистичным, не давать тебе обрести настоящую семью. У меня ее никогда не было, а у тебя была возможность. Ты особенная, Лилу. И ты заслуживаешь на то, чтобы бы тебя любили. А я просто был детдомовским мальчишкой, которого никто раньше не любил и не знал какого это.
- Я любила тебя. Я любила тебя все эти годы. День за днем, минута за минутой… Ты не можешь так говорить, потому что ты знал это. Ты знал, что я к тебе чувствую, но все равно пропал! Я тебя похоронила, и лучше бы ты до сих пор был для меня мертвым.
- Я мертвый, Лилу. – он подошел ко мне. – Я мертв на протяжении десяти лет, которые прожил без тебя. Меня грела только одна единственная мысль, что ты счастлива. Что ты улыбаешься и живешь, забыв обо мне. Ты должна была жить дальше без меня.
- Поэтому ты появился сейчас? – усмехнулась я. – Ты хотел приучить меня жить без себя, чтобы вернуться спустя десять лет и сказать, что я была единственной кого ты любил?
- Я не мог прийти.
- Но смог сейчас, – я показала пальцем на дверь. – Уходи. – Артемий продолжил стоять. – Уходи или уйду я!
Глава 15
Артемий
Лиля молнией вылетела из ресторана. Сегодня я хотел рассказать правду. Мне нужно было, чтобы Лилу знала о том, что я чувствую и что происходило. Только сейчас я понял, что она не выдержит всей истории за один раз.
- Лиля, подожди!
- Оставь меня в покое, Демидов! – я схватил ее за руку, поворачивая к себе лицом. Я нуждался в ней. Я нуждался в этой женщине. Не знаю, что на меня подействовало. Одержимость, безысходность, страсть? Все эмоции вулканом поднимались и в одно мгновение я накрываю губы Лилу своими. Она начинает бить меня кулачком свободной руки, а прижимаю ее ближе. Мне нужно чувствовать, слышать, как бьется ее сердце. И с каждым ударом, Лиля все больше обмякала в моих руках. Таяла, словно мороженое и я обезумел от такой реакции. Моя. Я знал, что она моя. Положил свою ладонь на линию ее скул, и поглаживал гладкую кожу. Она послушно приоткрыла ротик, давая разрешение, и я вихрем ворвался внутрь. Исследовал, переплетая наши языки. Через поцелуй я пытался передать всю чувственность, тоску и сожаление. Лилу мое лекарство и мой яд. Она собирает меня, разрушая. Но она моя. И только.
Я мог целовать ее вечно, и продолжал, не обращая внимания на нехватку воздуха в легких, но Лиля сама отдалилась. Она стояла несколько секунд, пытаясь отдышаться.