- Эфимыч! Держи девку! - из-за угла выскочил охранник. Он одним ловким движением закинул меня на плечо, а я закричала, что есть силы. Начала брыкаться, пищать и чутли не реветь.
- Ааааа! Отпустите! Аааааа! – мы начали подниматься по лестнице обратно. Семеновна почти материла меня, говорила заткнуться иначе вколет мне успокоительные. Я дрыгала ногами, чтобы хоть что-то сделать. Два парня молча следовали за нами и тогда я вновь встретилась с тем зеленым отливом. Он смотрел на меня многозначительно. Время от времени в его взгляде помелькало недоумение и задумчивость. А еще цепкость и внимательность. Он будто заглядывал внутрь, с целью что-то узнать или разглядеть.
Когда мы остановились посреди коридора, охранник поставил меня на пол. Мегера начала искать ключи, чтобы открыть дверь с зеленой облезлой краской. Стоило ей только распахнуть, как я ужаснулась.
- Может, не надо ее в подсобку? – спросил Ефимыч. – Ее ж все-таки ко всем определить надо.
- Я определю ее ко всем, когда удостоверюсь в ее адекватности. Вдруг, она опасна для общества.
- Не надо меня в подсобку! Я буду молчать. Правда!
- Поздно, Латышева! – женщина начала меня заталкивать. – Раньше надо было думать.
- Пожалуйста, не надо! Я боюсь темноты! Пожалуйста! – только было поздно. Стоило мне зайти внутрь, как дверь хлопнула перед моим носом. Той стороны замок начал закрываться, а я не переставала барабанить. Темнота полностью окутала меня в маленьком помещении. Я прижалась к двери и начала жадно хватать воздух, умоляя открыть дверь. Стены будто начали двигаться, а места ставало меньше. В висках пульсировало, голос пропал, а внутри запекли волнение и страх.
- Мамочка! – хрипела я, катаясь на карусели. Вокруг все плыло. Я будто взлетела, но потом упала с высоты птичьего полета. Кажется, что-то сломалось. Неожиданно что-то прогремело, а в глаза засверкал салют. Теперь я не боялась.
Когда я открыла глаза, в помещении было достаточно светло. Такой резкий переход от малюсенькой темной подсобки до просторной белой комнате меня напугал. Я резко поднялась и голова закружилась. В глазах мелькали светлячки.
- Тебе стоит быть по осторожней. – я повернулась и увидела, сидящего на стуле парня. Того, с зелеными глазами.
- Где я?
- Ты в медпункте. – он встал и потянулся за водой, протягивая мне. – В подсобке ты хорошенько хлопнулась головой и отключилась. Кажется, успела наткнуться на что-то острое. София Николаевна обработала твою рану, она оказалась неглубокой.
- Где та мегера? – светловолосый задумался.
– Ты про Семеновну? Скорее всего, получает по самые помидоры от директрисы. Она не должна была тебя закрывать. Жди извинений, но знай – ей плевать.
- Мне все равно. Просто пускай меня отпустят домой.
- А тебе есть куда идти?
- Лиля! – двери со всей силы открылась, а я передернулась. Ко мне подлетела тетя Вера. Она мимолетно оглядывала мое тело и ласково погладила по щеке. – Что с тобой случилось? Почему у тебя перевязана голова?
- Они говорили мне страшные вещи, теть Вер! – она крепко меня обняла. – Заберите меня отсюда, пожалуйста.
- Дорогая моя! – она начала гладить мои волосы. – Я не могу этого сделать.
- Почему?
- Солнце! – крестная сильнее прижала меня к себе. – Мне так жаль!
- Где мама? – я отстранилась и выжидающе смотрела на тетю Веру. Она сглотнула и мягко накрыла мою руку своей.
- Лиля, твоя мама умерла. – тогда я застыла. Я была права. В тот момент, в подсобке, когда что-то сломалось. Это была я. Именно тогда я поверила. Поверила в то, что теперь одна. Поверила в то, что мамы больше нет. – Я бы очень хотела тебя забрать, но не могу. Милая, мне отказывают в опеке. – тетя Вера начала нервно тараторить. – Но я буду приходить к тебе. Мы будем гулять. Я обещаю тебе!
- Не приходите. Я не хочу вас видеть. Не хочу! – и в то же мгновение, моего следа не было в том светлом кабинете.
Сидя под лестницей, я осознала, что мамы больше никогда не будет рядом. Она уехала две недели назад, а я глупо ждала, когда она вернется из командировки. Какая же ты глупая, Лиля! Теперь у меня нет дома. Теперь у меня нет семьи. Теперь я десятилетняя детдомовская Лиля.
- Эй! – возле меня сел светловолосый парень. Он вытянул ноги и протянул мне оранжевый батончик. – Бери, а лучше сразу съешь. Баба Тома, повариха наша, мне уши надерет, если пропажу обнаружит. Она их поштучно выдает.
- Спасибо. – промямлила я и вытерла кофтой сопли.
- Так ты еще и воспитанная? – он засмеялся. – Скоро тебе придется забыть об этикете. Ты умеешь драться?
- Нет. – я откусила шоколад.
- Зато кусаться у тебя получается. – парень протянул руку. - Меня, кстати, Артемий зовут.