Я знаю, в моей душе нет лиры,
Ее там давно уже убили.
Но она осталась у тебя в этом мире.
Ты одна лишь мой здесь спаситель.
Пепел
Один на один я чувствую горечь,
И дым угарывает разум.
Это горят во мне деревья из боли,
Которые пытаются срубить ангелы.
Я всеми силами воду ищу,
Чтоб этот костер потушить.
Но сколько пытался я, не могу
Поджигателя этого выдушить.
Может, ты попробуешь, Оля?
Тебя он не знает и, наверное, пропустит.
Засыпь ты огонь этот поскорее любовью,
Иначе он уже никогда не отступит.
Оставь от него только пепел,
Положи тот в вазу спокойно,
Развей, чтоб он строчками вылетел.
Не смотри так нежновато грозно.
Мы с тобой оба горим,
Оттого, наверно, и вместе.
Но когда рядом, из них никто ниживим.
Никто не выживет из них в чужом сердце.
Выкинь из меня пустоту
Выкинь из меня пустоту,
Растопчи ее мною в хлам,
Построй на ее месте храм,
В который я с преддверья войду.
Залей меня жгучей водой,
Пусть даст она мне сладкий наркоз,
Дрянь с моей души смой –
Это мой главнейший сон.
Я все еще пока что пациент,
А ты мой самый главный гость.
Не хочу писать я сонет,
А хочу, как собака, грызть кость.
Ничего, скоро, уже он уйдет,
И появится на свете Я,
Мечтающий, что мир перевернет.
Только тебе скажет он про сердца.
Черный всадник
Огонь и лес, огонь, туман,
Всадник черный на коне.
Я сжигаю всей души обман,
А всадник тот смеется мне.
Я сгорел в этой воде,
Но есть еще чему гореть.
Себя я вижу в том огне.
Смогу ли это досмотреть?
Черные волосы, карие глаза,
Низкий ростик от земли.
Дай, поцелую тебя раз,
Да ты и не хочешь уходить.
Мы одни, и никого не надо,
Хватит нам и жизни для двоих.
И на сердце так отрадно –
Уходит всадник из груди.
В неведении
Я в неведении боролся с бесом
И в неведении убил себя.
В неведении жить я научился бегом,
Переливая все вино через края.
А убийца кто? Жизнь – это обуза?
Демон загасил в окне огни,
Найдя среди людей божественную музу,
Избавивши свой взгляд от наготы.
Но в сад дорогу не нашел,
Взгляну на человека я снаружи.
А грохот весь уже ушел,
Со мной осталась только муза.
Душа поэта
Я сижу за круглым столом
Вокруг меня какие-то души и тени,
Исчезающие при играючем свете,
Отражающегося от костных колон.
Кто вы? Я понять не могу.
Зачем вы пришли на мой праздник?
Повеселиться, чтоб все испоганить?
Думал, что хоть здесь я от вас отдохну.
Постройте дворец у себя.
И не мните вы эти листы!
На марайте свою краску в кисти.
Тяжелая судьба у певца.
Лишь одна эти раны латает.
Лишь одна может мою боль унять
И в строчки ее превращать.
Всю душу она мою знает.
Моя М, я нашел тебя в странный час.
Когда взрывом меня уничтожило,
Ты сшила меня снова иголками.
Жаль, что никто не знает про нас.
Пора
Я разбиваю зеркала из стали,
Но они хлещут осколками в меня.
Какими мы теперь стали?
Не могу я смотреть на себя.
Животное чувств сидит у себя
И говорит мне идти по пути.
А я всего лишь вижу сопляка,
Который не может с места сойти.
Я достану свой окровавленный нож
И вонжу прямо в сердце ему.
Все равно он уже не живой.
Дай хоть как-то его я добью.
Разучился уже прощать грешников,
Хоть сам я согрешил и не раз.
Не нужны мне никакие монетки,
Живое я хочу испытать.
Путь начался только что,
Я уже вылил все краски.
Наконец сделаю шаг за мечтой,
Наглотавшись душевной страсти.
Часть 4. Муза
Оловянный закат
Этот закат оловянный
Никогда не отразится во мне.
И как бы ни было убийство гуманно,
Теперь уже я на коне.
Я босо иду на песке,
И солнце моим действам вторит.
Я медленно грущу о реке,
А камень от нажима скрипит.
Я просто пирую с призраками
В старом английском особняке.
Наплевав на всякую этику,
Пишу эти строчки тебе.
Я же ведь просто ребенок,
Поверивший в силу волшебника.
Я груз, сбежавший с обозов,
И который по дворам теперь мечется.
Спрашиваю у Ньютона о силе,
О законах ее всяких разных.
И, хоть меня не просили,
Все ору на улице страстной.
А закат все уходит под воду,
Оставляя следы на песке.