— Нет, просто пытаюсь понять, какого хрена вы все припёрлись сюда, вместо того, чтобы дать мне побыть в одиночестве??? Выразить свое сочувствие и надавать мне советов, которых я не просил? Так лучше сразу засуньте их туда, откуда взяли и больше не доставайте! Они мне не нужны…
— Мы пришли, — Стас, казалось, тоже начал терять терпение, — чтобы быть с тобой в тот момент, когда, как нам казалось, ты в ком-то нуждался… Мы пришли, потому что ты, балда стоеросовая, наш друг, и нам не безразлично, что с тобой происходит. И пусть ты действительно нас не звал, мы и сами знаем, что в такой момент тебя лучше не оставлять одного. Но раз ты настаиваешь… Да ради бога!
Стас сплюнул сквозь зубы.
— Одиночества тебе не хватает? Да на здоровье! Никто и не навязывается. Наслаждайся своим одиночеством! Можешь побиться головой о ближайший дуб или пойти высечь озеро розгами, чтобы дать выход своим эмоциям. Если тебе от этого полегчает. Мне, в общем-то, уже пофигу. Думаю, остальным тоже. Настя, Андрей, пойдемте прогуляемся. Может, хоть костер разведем, а то мне что-то прохладно, а от подобных разговоров еще и блевать тянет.
Художник отвернулся и ничего не сказал. Я зябко поежилась (действительно, с наступлением вечера становилось прохладно) и последовала вслед за Стасом. Наглец немного задержался, и мы еще успели услышать его слова:
— Да, Найдж, у тебя истинный талант привлекать людей на свою сторону. И друзей, и раскаявшихся врагов ты одинаково отталкиваешь, стоит им только заглянуть тебе в душу. Боишься, что кто-то увидит, что она еще не совсем зачерствела?
— Отстань. Не видишь — я думаю?
— Нет. По тебе не видно. Больше, чем на мыслителя, ты похож на кого-то, кто злится на всех и, в первую очередь, на себя самого. Только из-за того, что вдруг понял, что его черное сердце смогла растопить маленькая наивная крошка, от которой он сам такого не ожидал. Или скажешь — я не прав? Что-то упустил?
— Ты ничего не упустил. Ты удивительно трезво рассуждаешь. Настолько трезво, что меня уже тошнит. Андрюх, если ты ждешь от меня проникновенных признаний и душещипательных откровенностей, то мне придется обмануть твои ожидания. Сегодня не тот день. И вообще, шёл бы ты вслед за Стасом, а?
— Уже. Но ты все-таки подумай о моих словах. И о себе. И о Лёле…
— Ты испытываешь мое терпение. Напоминаю — меня тошнит от всего этого. Боюсь не сдержаться.
— Потерпишь. Впрочем, это все, что я хотел сказать…
Он догнал нас, и мы все втроем спустились вниз, в ложбинку. Ушли, впрочем, недалеко — отсюда был еще виден Найджел, отвернувшийся в сторону озера и делающий вид, что поглощен созерцанием ряби на водной поверхности. А мы нашли небольшую полянку с остатками давнишнего костра, где и решили развести свой. Парни отправились за дровами, а мне поручили собирать небольшие веточки и прутики, которыми нам предстояло разжигать огонь.
Сам по себе процесс совместного участия в каком-нибудь деле достаточно быстро сближает людей, так что вскоре я, видевшая этих двоих впервые в жизни, достаточно освоилась в их обществе. Они тоже: Стасик обрел свой пошловато-веселый тон с вечными насмешками и подколками (на который я уже совсем не обижалась), а Наглец, несмотря на грубоватость голоса и внешность красавца-разбойника с большой дороги, оказался добродушным и милым парнем. Не знаю, стала бы я общаться с ними, если бы мы познакомились просто так, случайно где-нибудь на улице… пожалуй, вряд ли бы (тем более, что я на улице не знакомлюсь), но, кажется, во мне многое изменилось в последнее время, и от моей прежней надменности и заносчивости не осталось и следа.
Натаскав дров, перемазавшись до ушей, весело подшучивая друг над другом, мы наконец-то (не с первого раза) смогли разжечь огонь, и первые ветки затрещали в веселом пламени.
— Не плохо было бы раздобыть какое-нибудь бревнышко, чтобы сидеть у костра, — оглянулась я вокруг. — Не на земле же…
— Там, у озера, где мы стояли, был чудный пенёк, — вспомнил Андрей, морщась от дыма, попавшего в глаза (он раздувал грозящий потухнуть огонь).
— Я сейчас принесу, — поднялся Стас.
— Один не дотащишь, — скептически покачал головой Наглец. — Тяжеловато будет. Найджел, помоги ему! — крикнул он в начинающие сгущаться сумерки.
— Сам справлюсь. Приволоку как-нибудь, — буркнул Грязный Стебщик. — Не нужно мне его помощи.
— Вы еще до вечера собачиться будете? — насмешливо усмехнулся Андрей. — Найдж, долго собираешься сидеть с обиженной миной? Ну, помоги, что ли…
Найджел поднялся навстречу Стасу. Вдвоем они притащили здоровенный пень, на который я поспешила сесть, чтобы дать отдых уставшим ногам. Найджел остался стоять чуть поодаль, Стас отправился за новой порцией дров. Андрей продолжал раздувать огонь, который все никак не хотел разгораться, как следует. Промокшие за зиму дрова, еще недавно лежащие под сугробами, только дымили. Наглец чертыхнулся.