– Мне хотелось провести эксперимент, – ответил Джек.
– Какой эксперимент? – спросила я.
– Науке известны случаи, когда жабы, пролежавшие в иле веками, выходили из спячки живыми…
Я мгновенно поняла, как его ум воспринял этот факт – что «муравьи в шоколаде» являются забальзамированными насекомыми и что их можно вернуть обратно к жизни.
Повернувшись к Чарли, я тихо сказала:
– Пошли отсюда.
Когда мы вышли из комнаты в коридор, меня буквально трясло. Я больше не могла общаться с братом. Чарли тяжело вздохнул и мрачно произнес:
– Он не в силах заботиться о себе.
– Да уж конечно!
Мне отчаянно хотелось найти место, где я могла бы выпить. Казалось, еще немного, и я сойду с ума. Какого черта мы уехали из Марин-Каунти? Я месяцами не видела Джека и с радостью не встречалась бы с ним еще много лет.
– Послушай, Фэй, – сказал Чарли. – Он твой брат. Твоя плоть и кровь. Ты не должна бросать его.
– У меня нет перед ним никаких обязательств!
– Его нужно увезти в сельскую местность. На свежий воздух. Туда, где он мог бы находиться рядом с животными.
Чарли уже несколько раз заводил разговор на эту тему. Он хотел забрать моего брата в Петалуму и пристроить его дояром на одну из больших молочных ферм. Джеку пришлось бы открывать деревянную дверь, подходить к корове, прижимать присоски к соскам, включать насос, выключать его через некоторое время, освобождать животное от присосок и переходить к следующему стойлу. Снова и снова. Ни о какой творческой работе речи не было. Но брат бы справился. Ему платили бы полтора доллара за час. Кроме того, рабочих на ферме обеспечивали едой и спальным местом. А почему бы и нет? Он был бы рядом с животными, большими грязными коровами, гадящими, мычащими и жующими.
– Увози. Я не против.
Мы знали нескольких фермеров и без труда могли бы пристроить брата в качестве дояра.
– Пусть он едет вместе с нами, – сказал Чарли.
Перед тем как увезти Джека в Марин-Каунти, нам пришлось собрать все его барахло: коллекции «фактов», камней и вырезок из журналов; шутовскую одежду, свитера и брюки с блестками, которые он надевал по выходным дням, чтобы произвести впечатление на панков в Рено… Мы сложили эти «ценности» в картонные коробки и загрузили их в багажник «Бьюика». После того как Чарли справился с этой работой, я сидела в машине и читала, а Джек ушел на час, чтобы попрощаться со своими друзьями, в комнате остались только рекламные образцы парфюмерных и косметических товаров, которые мы наотрез отказались брать с собой.
«Как все это похоже на его комнату в дни юности», – подумала я. Во время войны, когда Джека призвали на службу, мы вошли в его берлогу и уничтожили собранный хлам. Естественно, когда через несколько месяцев брат вернулся домой (ему дали медицинское освобождение из-за аллергии и приступов астмы), он ужасно расстроился и после нескольких припадков впал в долгую депрессию. Он был привязан к тем вещам. Чуть позже, едва поправив здоровье, Джек уехал в другой город, снял комнату и вместо каких-то разумных увлечений начал все заново.
Мы усадили Джека на заднее сиденье среди его коробок. Когда Чарли выехал на трассу, ведущую на север, я стала гадать, во что превратится наш дом после того, как в нем поселится (пусть даже на несколько дней) мой чокнутый брат. В конце концов мы выделили ему кладовку. Дети давно уже превратили ее в кладбище для сломанных игрушек. Он просто не мог испортить там что-то. И действительно, ущерб оказался небольшим! Джек разрисовал все стены цветными мелками, измазал глиной занавески и диванные подушки, разлил краску на бетонном полу патио, спрятал в шейкере носки и забыл о них на месяц, дважды высморкался в суп, упал, когда нес в гараж большую вазу, и, открывая банку с сардинами, едва не выковырял себе полглаза. Он напоминал мне детеныша какого-то грязного животного, лишенного инстинктов и разума, небольшую зверушку, которая гадила под себя при первой же возможности. Я не прощала этого даже детям, хотя понимала, что в юном возрасте они все поступают подобным образом.
Мы с Чарли занимали переднюю часть дома, а дети заднюю. Дюйм за дюймом они превращали свою половину в подобие свалки. Время от времени мы с миссис Мендини врывались туда, наводили тотальный порядок, сжигали все лишнее в печи для мусора, и процесс захламления начинался заново. Появление Джека ничего не изменило. Он просто увеличил степень хаоса, добавив свое дерьмо к тому, что уже существовало.