Весь мир стал другим вокруг меня. Словно меняешь плохой район на элитный. Лица более молодые, доброжелательные. У меня тут же появилась куча подруг, которые хотели знать обо мне все на свете.
— Расскажи, кто ждет тебя на свободе? — спрашивала Валя.
— У меня есть парень.
— Да? Это он передачу принес?
— На списке почерк моей сестры, но они общаются. Уверена, что делали они это вместе.
— А чем он занимается?
— Работает в иностранной компании. Он очень умный и считается хорошим специалистом. А еще у него свой небольшой бизнес. Он пока не приносит денег, но мы очень хотим стать независимыми и не работать на кого-то всю жизнь.
— Здорово! Вот он греть тебя будет!
— Греть?
— Передачи носить. Мой муж ни одной передачи за месяц не принес.
— Почему?
— Да козел он потому что. Бухает, наверное, где-то и плевать хотел на меня. А вообще ты особо не рассчитывай на парня своего.
— Почему?
— Да потому что все они одинаковые. Пару раз может еще и принесет что-то, а потом как поймет, что ты здесь надолго, тут же найдет себе другую. Их и на свободе полно, зачем ему зэчка?
— Он меня любит, — сказала я уже не очень уверенно.
— Дай-то бог, — вздыхала Валя, качая головой. Она не верила в любовь и хорошие отношения.
Меня совсем не обижало, что дружить со мной стали только после того, как я перебралась на второй этаж. Выглядело это так, будто теперь мы стали соседями и нет ничего странного в том, чтобы познакомиться с человеком живущим поблизости. Не поедешь же в другой район знакомиться с кем-то?
Никто не пытался у меня что-то забрать, и если я и делилась с ними, то только потому, что хотела этого. Они делились в ответ и нужда здесь почти не ощущалась. Я могла, конечно, спрятать все свои сокровища и надуть щеки от важности — никто бы не стал отнимать, но зачем? Сидеть одной, как мальчиш-плохиш и набивать щеки? Мы умели сделать жизнь таких жадин невыносимой, они становились объектами постоянных насмешек и подколов.
Любой, кто жил в коммунальной квартире или слышал анекдоты об этой жизни, может представить себе жизнь подобных отщепенцев.
Вообще передачи получали очень мало женщин. Это происходило по разным причинам: женщина была либо одинокой, либо попадала в тюрьму вместе с мужем, либо от нее отворачивалась родня. Последнее происходило, как ни печально, довольно часто. Мужья чаще всего тут же забывали, что у них есть жена, многие даже на суд не являлись, не говоря уж о передаче. История моей любви так сильно интересовали сокамерниц, потому что мой парень был чуть ли не единственным, кто не бросил арестантку. Девчонки вздыхали и мечтали найти себе такого же.
Именно потому, что передачи получали единицы, они так ценились.
Девочки с тех пор стали мне симпатичны, это мнение я не изменила до самого конца.
Правда теперь, как и у любого богача, вставал очень важный вопрос: где хранить все эти богатства? Никаких шкафов для продуктов здесь не было, и, как мне сказали, наутро можно просто не найти ничего из того, что передали. Вот поэтому и росли все эти продукты сверху вниз, свисая над головой, привязанные к нарам. Приходилось спать на сигаретах, привязав сухари и колбасу к полозьям верхней нары. Конечно, веревки воспрещались, но сделать их не составляло никакого труда, оторвав полоску от казённой простыни. Что-то взяла Женя на сохранение. Она предложила мне стать ее «семейницей» (так это у них называлось). Заключалось это в основном в том, чтобы вместе питаться и делиться всем, что передают родные. Думаю, изначально это слово включало в себя нечто большее, но зависело наверняка напрямую от порядочности и вообще отношений, сложившихся в данной семье.
В основном Женя принимала к себе в семью только тех, у кого были хорошие передачи. Видимо во мне она увидела потенциал. Глаз за два года у нее был наметанный.
Отказываться было глупо, и я согласилась. С тех пор всю ответственность за сохранность продуктов взяла на себя тетя Женя. Да и вообще, почти все время, что я провела в ее семье, я не знала, что такое нужда. Она сама готовила, умело распределяя продукты на всех. За два года в этой камере она научилась из простых продуктов делать просто королевские блюда. Как у нее это получалось, я так и не узнала. В то время меня мало интересовала кухня. А в тюрьме думать еще и о том, что и как готовить, не хотелось вообще. Поэтому мы все слепо доверяли нашей матушке Жене и были довольны. Главное, что мы были сыты и ели не тюремную баланду, а вкусную домашнюю еду. Она, орудуя кипятильником, готовила великолепные супы и пирожки из каши, с начинкой из колбасы. Нам ее стряпня казалась просто божественной. Не могу судить, что я сказала бы обо всем этом на свободе, но думаю, что есть люди, которые кулинары «от бога». Сделай их шеф-поваром и ресторан прославится.