Потом — фотография. С табличкой, как в кино. Вот, в общем-то, и все. Обстановка была не напряженной, даже дружеской. Один из парней, занимающийся моим оформлением, постоянно шутил и рассказывал обо всем на свете. Звали его Андрей, и насколько я поняла, он был такой же заключенный, как и я. Персонала не хватало и они приобщали к делу арестантов. На свободе Андрей работал врачом, и такой ценный не стали отправлять в колонию. В те времена зарплаты людям не выплачивались по полгода, а здесь был шанс на вполне законных основаниях не оплачивать труд человека, исполняющего обязанности врача. За это он находился в привилегированном положении, мог свободно перемещаться по СИЗО и мало чем отличался от работающего здесь персонала.
Андрей видел, что я молчу и шарахаюсь от каждого резкого движения.
Записывая данные обо мне в толстую потрепанную тетрадь, он спросил:
— Статья?
— А это обязательно? — с опаской поинтересовалась я, так как меня уже достала реакция ментов на мою статью.
— Мне надо записать, — сказал Андрей. — А что такое? Нас здесь уже ничем не удивишь.
Я назвала свою статью и, немного осмелев, добавила:
— Как только менты узнают, каждый считает своим долгом меня ударить.
Андрей присвистнул:
— Ты первая, кого я здесь встретил с такой статьёй. Не переживай, здесь менты до тебя не доберутся. Ты теперь в СИЗО, а по-простому — в тюрьме. Ментов здесь нет, и бояться их расправы, не стоит. Охраняют нас военные, а им до ментовских разборок нет никакого дела. Скорее наоборот — они друг друга недолюбливают.
— Ты первая, кого я здесь встретил с такой статьёй. Не переживай, здесь менты до тебя не доберутся. Ты теперь в СИЗО, а по-простому — в тюрьме. Ментов здесь нет, и бояться их расправы, не стоит. Охраняют нас военные, а им до ментовских разборок нет никакого дела. Скорее наоборот — они друг друга недолюбливают.
Он провел меня в комнату вроде склада, и там мне выдали кусок тонкого одеяла (именно кусок — метр на метр) и простыню с огромной дырой посередине; железную кружку и ложку без черенка. Я расписалась в получении одеяла, простыни и посуды и распрощалась с Андреем.
С этой экипировкой я пошла вслед за конвойным по темным коридорам. После оформления появилась и бабуля, которая, видимо, прошла всю эту процедуру еще раньше. Думаю, что раздеваться по пояс ее не заставляли.
Когда мы поднялись чуть выше (не знаю, вышли мы из подземелья или нет), я увидела ряды камер. Длинный коридор уходил куда хватало глаз и тусклого освещения вправо и влево. По обе стороны коридора были одинаковые металлические двери, окрашенные зеленой краской, отличались они только номерами, нанесенными на них белой краской. Охранник подвел нас к одной из дверей. Мне велел встать лицом к стене, руки за спину. Он открыл камеру и отправил туда бабулю. Закрыв за ней дверь, молча повел меня вперед по коридору.
Наконец мы остановились. Мой конвоир достал связку ключей и первым делом ударил ногой по двери, нарушив гробовую тишину этого мрачного коридора оглушительным лязгом. Сейчас меня уже не интересовало ничего, что оставалось в этом мире, все мои мысли были там, по ту сторону таинственной двери. Провозившись какое-то время с замком, конвойный, наконец, открыл дверь.
То, что предстало моему взору в первый миг, заставило отпрянуть назад, а мысль заработала только в одном направлении — направлении побега. Бежать, бежать отсюда и никогда не видеть этого ужаса, не чувствовать этого запаха и забыть. Я попятилась, но меня бесцеремонно впихнули в камеру. За спиной громко клацнула дверь, оставив охранника и мои надежды на то, что это просто злая шутка или страшный сон, там, в другом мире.
Я увидела, а точнее ощутила на себе взгляд двадцати пар глаз: недовольных, удивленных, сонных, безразличных, каких угодно, но только не доброжелательных. Понять тогда это моему разуму не представлялось возможным. Он отказывался воспринимать увиденное. А предстало передо мной вот что: помещение около пятнадцати квадратных метров, в котором стояло шесть трехъярусных нар. Прямо около двери справа стоял небольшой стол, уместиться за которым могло от силы человека три, так как одной стороной он был придвинут к стене. Над столом висела полка, со множеством ячеек, в которых стояли кружки и пластиковые коробки от масла. Слева — небольшая раковина. Сразу за ней, в двух шагах от стола, находился туалет, такая же дыра в полу, как и на ИВС (правда, за невысокой железной дверцей).