Дома я нашла омлет недельной давности, виноградный сок, и решила, что на перекус мне это сгодится. Но еда дальше горла почему-то не лезла.
Наверное, потому что я представила, что будет, если я останусь без денег…
Буду каждый день рисовать огроменные круги под глазами, одеваться в нищенку и идти на станцию побираться с грустными щенячьими глазками… А потом приходить домой, стирать свой грим и радостно восклицать: «ура! Я заработала сорок восемь рулей и ноль одну копейку, на целый месяц хватит!».
А потом когда-нибудь власти наконец-то проснутся, и увидят, что на станции ходит какая-то странная бабка с протянутой рукой. И они эту «бабку» задержат, выяснят, что, в общем-то, этой «бабке» лишь восемнадцать лет, и посадят в тюрьму, где выдают мороженое бесплатное.
Какая-то зловещая перспектива все-таки. Тюрьма, конечно, это плохо, но зато там-то как раз и обеспечивают на деньги государства.
Я кое-как справилась с соком, и решила, что омлет подождет до завтра. Сходила в душ, почистила зубы и взвесилась. За два месяца потеряла шесть килограмм – то ли от стресса, то ли из-за порока, а то ли из-за того, что за шестьдесят с небольшим дней съела меньше половины нормы.
Я легла спать в половине двенадцатого, хотя совсем не чувствовала себя уставшей.
И легла спать не у себя – в тетушкиной комнате…
9 марта
15:24
Пару дней назад я смогла оплатить все квитанции и снова начать существовать как мирный человек. Все, казалось, шло хорошо, пока я не посчитала остаток суммы и не пришла к выводу, что, в общем-то, у меня осталось всего двадцать тысяч из сорока восьми. Двадцать восемь тысяч всего лишь за газ, свет, воду и прочие услуги – можете себе представить?!
А это натолкнуло меня на мысль, что мне нужно начать зарабатывать.
Кир не звонил.
С того дня, как мы поссорились за этим столом в этой кухне, он ни эсемесочки не сбросил мне даже. В основном, потому, что родители приучили его к христианскому воспитанию, что пагубно отразилось на его и без того чудной психике. Садишься за стол – помолись, а то на тебя свалится вся кара небесная. Выходишь из туалета – помолись, а то на тебя свалится вся кара небесная. Ложишься спать – помолись, а то на тебя свалится вся кара небесная.
Ужас!
Вот поэтому он и решил, что прощение первым ему просить необязательно, иначе на него свалится вся кара небесная.
Я посчитала примерное время его молитв, если учесть, что молится он всегда и везде, и пришла к выводу, что молится он уже добрых шесть лет, десять месяцев, три недели, четыре дня, двадцать один час, тридцать шесть минут и девять секунд. Без перерыва. Поэтому, когда мои руки потянулись к телефону, я решила, что пусть идет он лесом, я и сама справлюсь – больно же мне надо занимать у него денег. И вообще, больно мне надо с ним дружить, с этим садистом.
Хотя нет – дружить-то надо, ведь тогда я а) либо умру из-за недостатка денег на лекарства, либо б) окончательно поеду кукушкой из-за недостатка друзей.
Короче, после пятнадцатиминутных колебаний, я решила позвонить ему…
В трубке долго шли гудки, а когда сигнал наконец появился, я услышала очень, очень омерзительное чавканье. Я еле удержалась, чтобы не фыркнуть.
– Привет.
– Привет, – ответил мне совсем недружелюбный голос. – Что-то случилось?
– Нет…
– Отлично. Тогда пока?
Было видно, что эта старая кривляка все еще дуется на меня из-за произошедшего. Эй! Он сам виноват! Как бы там ни было, я впервые за все свои восемнадцать лет решила не заходить с тыла, а поэтому проблеяла:
– Прости меня.
Долгое молчание.
– Ты прощена.
И все!
Я так рассвирепела, клянусь, что готова была плеваться! Я тут распинаюсь ему и прощу искреннее прощение, а взамен что – спрашивается, – получаю? – ничего!
– Мне нужно найти работу, Кир, – наконец не выдержав, взвыла я. – У меня осталось всего лишь двадцать тысяч, а я только за одни услуги плачу больше в два раза! Мне нужно срочно устроиться работать!
– Не беда, мои родители дадут тебе деньги, – спокойно оповестил меня мой «светило».
Вот еще! Надо ему думать про то, что я совсем беспомощная карга!
– Нет, – настаивала я, – мне нужно найти работу!
– Луиза, – вздохнул Кир, – мы дадим тебе денег. Сто тысяч хватит?
Я была так в тот момент зла, что снова проявила свою натуру и, наговорив много «приятностей», отключила звонок, решив, что я и сама смогу найти себе подработку. Пусть теперь официально идет он лесом, мне он не нужен, я и сама справлюсь!
Потом я сходила в магазин и купила коньяк за три тысячи (остаток, между прочим, составил уже не двадцать, а семнадцать с небольшим тысяч). Уселась у камина и налила себе половину бокала. Хлебнула. Гадость – какую свет не видывал!