Ненси Крюгер успела понять их общую ошибку, прежде чем крупный Аэробус потерявший управление врезался в здание аэропорта.
Прошлое — «Первый день Смрадной недели» (продолжение)
Человек — коллективное существо. Это волк или баран могут годами жить в одиночестве, а вот двуногое прямоходящее бескрылое, самонадеянно именующее себя венцом природы, вне общества себе подобных быстро дичает и дуреет. Порою даже сходит с ума. И не с волками и баранами нужно сравнивать человечество, а с существами другой организации и порядка — с муравьями, термитами, и пчелами. Тем более с пчелами. Изгнанная из коллектива пчела быстро умирает. Долгое время и у людей высшей формой наказания было изгнание — из стаи, племени, клана, города, или объявление вне закона. Человек баз рода и без племени был не жилец.
Вне пчелиного улья пчела не сможет стать пчелой. Человек — тоже. Волчонок воспитанные среди людей может убежать в стаю и имеет шансы прижиться, стать своим. А вот маленький Маугли, воспитанный волками, никогда не сможет стать полноценным человеком.
А еще пчелы умеют защищаться. В пчелином улье, как и в людском есть свои няньки, работяги, водоносы, строители, и конечно же защитники — военные. И задача защитников, как в человеческом улье, так и в пчелином — одна — не дать проникнуть в дом чужаку. Но если уж ты проник, если охрана тебя пропустила-проморгала, то значит ты свой. Ты полезная пчелка, ты не трутень и не паразит, который залез, сюда, что бы обокрасть и навредить бедным трудолюбивым пчелкам.
Но человеческий улей гораздо сложнее пчелиного. Для пчелок немыслимо, если бы пчела-охранник из улья вступил в сговор с трутнями и пропустил их к меду, личинками и матке. Для пчел — это немыслимо, потому что это инстинкт. А для человека — это всего лишь вопрос мотивации. Животное не может предать своих, в отличие от человека.
Руководитель Службы Безопасности объекта № 127 строил и контролировал периметр охраны, отвечал за него. Он его и предал, открыв путь паразитам, и сам же возглавил их вторжение.
Несколько часов назад, когда принципиальное решение было принято ему, взрослому мужчине сорока лет вдруг стало холодно и зябко. В их комнате было добрый десяток человек, но все они как то неожиданно умолкли, глядя на него. А он, Чжан Мин сидел и молчал, молчал, наслаждаясь последними минутами, нет, скорее мгновеньями, прошлой жизни. Ему не хотелось сжигать за собой мосты, делать шаг в неизвестное, будто бы прыгая с теплого солнечного берега в черноту неизвестности воной глади. Не хочется, ой как не хочется! Но надо. Ибо зарево пожара уже видно не горизонте. То, что Гутман обозвал «водородной бомбой наоборот» уже успело охватить север Калифорнии, а значит …А значит надо спешить. Потому как информация приходит с опозданием, и, вполне возможно Смрадный день (так его называют в репортажах) уже не в сутках, а в часах пути от их Объекта. И что не они одни решат использовать такой странный запасной парашют.
Его размышления прерываются звуком коммуникатора. Поднеся к уху и выслушав то, что кто-то далекий и наделанный большой властью хотел от него, от Чжан Мина, он немного растеряно обвел глазами собравшихся.
— Они потребовали провести процедуру Зачистки? — Голос толстячка Фа был спокоен, но напряжен.
— Да. Взорвать контур и эвакуировать персонал в течении суток.
— Значит, у нас нет и этого времени. Они испугались и начали рассматривать прыжок во времени уже не как гипотетическую возможность спастись, а как реальную. А значит, дела обстоят куда хуже, чем мы знаем. Они хотят оставить лишь 1 рабочий модуль, а прочие, в том числе и наш взорвать?
— Думаю, вы правы. — Чжан Мин задержал взгляд на том, кого все называли Тэдом, и кивнул, а затем добавил, — начинайте отрабатывать свой билет, Эдвард.
Лысоватый мужчина 50 лет, сидевший с сыном на чемоданах, достал рацию и что-то быстро и тихо произнес.
Словно дожидаясь его команды, снаружи раздался и начал нарастать тяжелый мерный грохот, и даже из их комнаты, стало слышно, как об фасад внешнего периметра объекта начали проламывать тяжелые свинцовые огурцы, посылаемые из крупнокалиберног пулемета.
К этому, за исключением Чжана и Тэда никто не был готов — практически все вздрогнули, а толстячек Фа даже инстинктивно попытался накрыть собою внучку.
А затем началось…Звон разбитого стекла снаружи, удары пуль и коммуникатор Джана, который начала разрываться от сигналов. Не став долго тянуть Начальник СБ включил связь.
- Слушаю, докладывайте
— Нападение, по периметру, работают несколько пулеметов, мы засекли до десятка нападавших.
— Понял. Всем, я повторяю — всем, занять места на внешнем периметре объекта, согласно боевого расписания на случай массированной атаки. Приготовиться к отражению нападения. Магде Яблуневской и Гротману передать — они должны немедленно, я повторяю, немедленно прибыть к контуру и проверить его не предмет намеренных поломок. Юань Шикаю немедленно прибыть в мой кабинет.
Уже выключив коммуникатор он повернувшись к Фа произнес, — Юань мой зам. Скорее всего распоряжение о зачистке было продублировано ему и Гротману. Их надо остановить. — А затем, повернувшись к Тэду добавил, — Ты что, целую армию сюда притащил?
— Там один пулемет и один стрелок. Когда у него кончиться лента, он подождет 3 минуты. Выпустит вторую, и уползет. А у страха глаза велики, — последовал ответ чемоданщика. — Бывший полковник ВСУ и бывший мэр города имеет возможности и связи, но они ограничены словом «бывший».
Теперь остается только ждать. Когда, полминуты спустя тот, кого звали Юань Шикаем врывается в кабинет, он видит сначала своего шефа…а потом, с фатальным опозданием и ствол тайзера, направленный ему в пах. Выстрел — и импульс в 5000 вольт надолго выключает сознание заместителя…
А несколько минут спустя ошарашенные Иоганн Гротман и Магда Яблуневская увидели, как вслед за начальником СБ объекта, Чжаном Ли, в пред-рабочую зону контура вваливается еще с десяток незнакомых людей разного пола и возраста, и самое страшное — с оружием в руках. Бывший полковник ВСУ и бывший мер не самого мелкого из городов ЦУДУР (Центрально Украинская Демократическая Унитарная Республика) Эдуард Тимощук оплачивал свой билет к спасению вполне достойно.
Прошлое. Первые дни конца света или Смрадная неделя.
То, что это никакая не рядовая техногенная катастрофа, а полноценный Армагеддон поняли далеко не все и не сразу. Да, площадь непосредственного бедствия вокруг городка Новато занимала сотни квадратных километров и ее площадь распространялась со скоростью 3–4 километра в час, но ведь это должно когда ни будь закончиться! Не так ли?
Лишь немногие знали горькую правду — ни патрули, ни карантин не поможет, потому, как никто не может взять под контроль ветер, и запретить маленьким прожорливым спорам путешествовать по ветру, прилипая к изоляции проводов, пластику пакетов и бутылок, корпуса техники. И ничего нельзя сделать!
Гибель цивилизации была похожа на разбалансировку турбины, когда мерный шум за секунды превращается в страшны визг, а еще мгновения спустя многотонный ротор летит по машинному залу, кроша все на своем пути, сминая оборудование и людей.
Но кто поможет слепым — если зрячих в городе не осталось? Слова мудреца о том, что цивилизацию от дикости отделяют 24 часа и два приема пищи был немного неправ по отношению к человечеству…Немного. За неделю катастрофа разрушила материальную базу Человечества, всего лишь одновременно выкрутив пару десятков не самых крупных винтиков из гигантской машины именуемой цивилизацией, и отбросив его…А куда собственно она могла его отбросить? В век угля и пара? Для этого необходима паро-угольня инфраструктура, паровозы ходящие на угле, лошади, плуги, домны и шахты, а еще — специалисты в товарных количествах способных во всем этом разобраться. При чем даже не в краткосрочной перспективе, а тут и сейчас. Всего этого не было. Нет! Кое-где были и паровозы, и плуги, и даже лошади, и семена, и пашня, и люди готовые все это засеять. Но эти островки паро-угольной цивилизации были обречены. Нет! У них бы получилось, если бы Смрадная неделя обездвижила не только технику, но и убила бы большую часть населения. Но это, как сказал один хитрый ханец полукровка, была водородная бомба наоборот — 99 % человечества к концу смрадной недели было живо, очень голодно, озлобленно и испуганно. И в значительной степени вооружено. Попытки тысяч разумных людей создать образцово показательные фермы, общины, колхозы или кибуцы предпринятые группами вооруженных и решительных людей разбивались о голод и панику миллиардов…И на местах того, что в теории могло бы стать зерном возрождения цивилизации оставались лишь трупы людей, и кости убитых животных. Впрочем, через несколько месяцев тела убитых тоже перестали рассматриваться как вещь ненужная и зловонная.