увидеть размытую , хотя и понятную картинку. Но впереди у меня было две недели на
реабилитацию. Это учёным исследователям дают четыре с половиной года. Моя
аттестация показала , что максимум для меня – инженер широкого профиля. Это
означает , что в вашем мире я могу заменить любого специалиста рангом ниже
профессора , причём абсолютно неважно в какой области. Вот так эта специализация
используется у нас.
Утром я отправился на работу. Пришёл , как всегда , к 8 часам ,но мне сказали , что я
опоздал. Чтение мыслей было повреждено , поэтому не получил сообщения о том , что
надо прийти на 20 минут раньше. Утренняя пятиминутка проводилась ещё 20 минут. Мне
стало понятно , что это из за меня получение новостей науки , отладка навыков и
распределение работ проводили словами. Работали мы двойками , в сложных случаях
четвёрками , но меня неприятно удивило , что в этот день меня назначили вторым в
двойке с инженером-специалистом. У нас таких было трое , остальные – инженеры
широкого профиля. В атмосфере коллектива явственно назревала проблема моей
дисквалификации. В этот день , с утра , нам предстояло ремонтировать плазморез. В
счетверённой установке одна секция не хотела работать синхронно с остальными. Вот
туда мы и отправились. В тот момент , когда щиток , закрывающий электронику , был
снят , я стал чётко читать сигнал мозга своего напарника. Я был благодарен ему за то , что
он транслировал его на детском языке в чёрно-белом исполнении. Я попытался ответить
ему на взрослой кодировке инженеров , но ощутил его возрастающее беспокойство. Он
явно плохо ощущал меня. Тогда я усилил сигнал трансляции. Мой напарник побледнел и
осел на пол. Вот так пришло понимания того , что мой мозг повреждён контузией.
Напарник сказал , что ему плохо и он идёт в больницу. Так как из его трансляции суть
проблемы мне была ясна , я сказал , что доделаю всё сам. Справился я быстро и
отправился в бюро. Хотелось осмотреть установку , которая привела к катастрофе , но в
этот день времени на осмотр не было. В бюро я узнал , что у напарника разыгралась
мигрень и он ушёл на больничный. Как я был благодарен ему за то , что он не рассказал
никому о повреждённом сигнале , который к этой мигрени и привёл. Правила работы
чётко определяли порядок работ. Без напарника я не имел права работать вне пределов
бюро. Начальник указал мне на стопку сломанных блоков логического управления
двигателями постоянного тока и сказал , что это моё задание на сегодня. Я взял провода ,
для подачи питания на блок , и приступил к работе. До конца дня я успел отремонтировать
все 16 блоков и поимел неприятный разговор с начальником. Когда я ремонтировал 5 блок
он спросил , почему я не пользуюсь осциллографом. Я понял – дисквалификация
неизбежна. Мне пришлось пояснить , что для такого мелкого ремонта он мне не нужен и
что я в порядке. Он как-то странно на меня посмотрел и отошёл в сторону. Вот так прошёл
тот день. На следующий день , после утренней планёрки ( пятиминуткой у меня язык не
поворачивается это называть ) , начальник бюро посадил инженера широкого профиля
проверить на стенде , что я там наремонтировал. Я понял , что сильно торможу работу
коллектива. Во первых - из за меня утренние пятиминутки проводили речью , а во вторых
– мне не доверяли!!! Я знал , что все блоки исправны , поэтому получил время осмотреть
свою установку и выяснить , что произошло. Два тиристора в синхронизаторе были
пробиты , причём даже изменили цвет. Я ставил синие таблетки тиристоров , а сейчас они
были розовые. Один находился в обрыве. Вы видели мощные тиристоры в обрыве?
Корпус треснул и приобрёл тёмно-коричневый цвет.
Мою работу проверял инженер , который был моим оппонентом в споре. У него я узнал
подробности. Оказывается в компрессорной сгорел кабель ввода и почему-то выбило
вставки в щите , на который этот кабель подходил. Нелепость какая-то. Нагоняй за опыты
я не получил и вообще об этой теме никто не говорил. Со своим оппонентом мы обсудили
поведение шарика из фольги и пришли к выводу , что для чистоты эксперимента надо
изменить приложение силовых полей и задавать их не в скользящем , а в
ориентированном многофазном режиме. После этого на неделю я опять погрузился в
работу. К концу недели я стал чувствовать себя лучше , мои сигналы никто не принимал ,
зато я стал более уверенно считывать чужие. А потом произошло событие , которое
подтолкнуло меня к признанию дисквалификации. Придя с выполнения очередного