«Едва я вышла из собора…»
Едва я вышла из собора,
Как в ветре встретила врага,
И потому погасла скоро
Свеча Святого Четверга.
Огонь, двенадцать раз зажженный,
Не сберегла на этот раз…
Он, дуновеньем оскорбленный,
С свечи сорвался и погас.
Огонь души горит незримо.
Его ли пламень сохраню,
И пронесу неугасимо
сквозь тьму?
1915
«Последний дар небес не отвергай сурово…»
Последний дар небес не отвергай сурово.
Дар неуемных слез — душе надежный скит,
когда распять себя она уже готова.
Но о земных цветах, оборотясь, скорбит.
И слезы для нее — брильянтовые четки,
чтобы в ряду молитв не сбиться ей опять,
чтоб миг земных утех — мучительно короткий —
не смог преодолеть небесную печать.
И от последнего грядущего соблазна
меня оборонит лишь слезных четок нить,
когда все голоса, звучащие так разно,
в молчание одно в душе должна я слить.
1917
«Весь мир одной любовью дышит…»
Весь мир одной любовью дышит,
Но плоть моя — земная персть,
Душа глухая в ней не слышит
и глаз слепых ей не отверсть.
Мой легкий дух в одежде тины,
Ему, как цепи тяжела
Темница затвердевшей глины,
Земных болот седая мгла.
Но укрепят его страданья,
Но обожжет земная боль, —
Он вкусит горький хлеб изгнанья
И слез неудержимых соль.
И просветлясь рубином алым,
Да примет кровь Того, Кто был
Неисчерпаемым
фиалом
небесных сил.
1917
«Есть у ангелов белые крылья…»
Есть у ангелов белые крылья.
Разве ты не видал их во сне —
эти белые нежные крылья
в голубой вышине.
Разве ты, просыпаясь, не плакал,
не умея сказать почему.
Разве ночью ты горько не плакал,
глядя в душную тьму.
И потом, с какой грустью на небо
ты смотрел в этот солнечный день.
Для тебя было яркое небо —
только жалкая тень.
И душа быть хотела крылатой,
не на миг, не во сне, а всегда.
Говорят, — она будет крылатой,
но когда?
1917
«Тебе омыл Спаситель ноги…»
Тебе омыл Спаситель ноги,
Тебе ль идти путями зла?
Тебе ль остаться на пороге?
Твоя ль душа изнемогла?
Храни в себе Его примера
Плодоносящие следы,
И помни: всеми движет вера,
От камня до святой звезды.
Весь мир служил тебе дорогой,
Чтоб ты к Христу подняться мог.
Пади ж пред Ним душой убогой,
И помни омовенье ног.
1917
СТИХОТВОРЕНИЯ 1920–1922 (Екатеринодар)[56]
В невыразимую пустыню,
где зноен день, где звездна ночь,
чтоб мукой гордость превозмочь,
послал Господь свою рабыню.
И жжет песок ее ступни,
и буря вихрем ранит плечи…
Здесь на земле мы все одни
и накануне вечной встречи.
Раскрыв незрячие глаза
на мир, где зло с любовью схоже,
как нам узнать: то Ангел Божий
иль только Божия гроза.
9 июня 1920
«На земле нас было двое…»
На земле нас было двое —
Я и мой цветок;
Я сплела из тонкой хвои
Для нее венок.
вернуться
Стихотворения 1920–1922 (Екатеринодар)
«В невыразимую пустыню…» — в письме к Е. Архиппову от 1 марта 1921 года.
Окно — в письме к Е. Архиппову от 24 июня 1921 года.
«В твоих словах, в твоих вопросах…» — обращено к Ф. А. Волькенштейну.
«Год прошел, промелькнул торопливо…» — обращено к Ф. А. Волькенштейну.
«Два крыла на медном шлеме…» — посвящено Данте.
«Где б нашей встрече не было начало…» — обращено к Е. Архиппову.
«Как горько понимать, что стали мы чужими…» — обращено к В. Н. Васильеву.
«И не уйдешь. И не пойдешь навстречу…» — обращено к В. Н. Васильеву.
Памяти Анатолия Гранта — 25 августа 1921 года расстрелян Николай Гумилев. Анатолий Грант — парижский псевдоним поэта.
К годовщине Птичника — «Птичник» — поэтический кружок в Краснодаре, в который входила Е. И. Васильева.
«В невидимой Господней книге…» — Н. Г. Лозовой, знакомый Васильевой по Краснодару, пишет в своих воспоминаниях: «Черубина приблизила к себе несколько человек, работавших в области поэзии. <…> Близки были к Черубине две девушки-поэтессы — Елена Бекштрем и Евгения Николаева. Бекштрем писала стихи уже довольно неплохие. Но, несомненно, значительный интерес представляла собой Евгения Николаева. Ей было в 1921 году приблизительно 24 года. Черубина была высокого мнения о ее таланте. Она дала ей приблизительно такой совет: „Вы раз и навсегда решите, что Вы поэт, настоящий поэт. И больше об этом не думайте.“»
«Весенних чужих половодий…» — обращено к Е. Архипову.
Романс — для пьесы Х. Бенавенте «О принце, который всему научился из книг».