– Другими словами, – нетерпеливо перебила его Анна, – Божественного происхождения нет, как нет и души.
– Так точно, – по-военному отсалютовал ей Андрей, – Именно так, как нет и рая с адом.
– Жизнь появилась сама собой, а мы осложнили ее до предела, – сказал Сергей, – И все наши тревоги и терзания на земле есть не что иное, как попытка победить смерть, или точнее страх смерти. Об этой костлявой старухе с косой мы, в отличие от животных, знаем уже с младенчества. Но это никак не умаляет саму радость жизни, так что давайте не будем болтать о грустном и пошли гулять в город.
– Точно, нам еще надо найти ночлег, – согласился с ним Андрей.
Гостиницу нашли на центральной площади имени Сусанина. Костромчане справедливо назвали ее «сковородкой». Существует легенда, что Екатерина II на вопрос, каким она видит Кострому, развернула свой веер. Так и выстроили улицы, по веерной планировке императрицы. А если смотреть с высоты птичьего полета, то и вовсе кажется, что это сковорода. В самом центре которой, по аналогии с другими областными центрами, обозначен был нулевой меридиан.
Ни в одном городе, на одной площади не было собрано столько памятников архитектуры, образцов русского провинциального классицизма, как в Костроме. Их возводили петербургские мастера соответственно особому «имперскому статусу», отчего Кострому иногда сравнивают с Санкт-Петербургом. Пожарная каланча, здание бывшей гаупвахты, большие мучные ряды и дома Борщова и Рогаткина. Поставлен был и памятник и самому Сусанину в 2014 году.
Пока Анна устраивалась в номере, Андрей решил поговорить с Сергеем. На самом деле он испытывал некоторое чувство вины за то, что все их разговоры были только о нем, а о самом Сергее он не знал толком ничего. Есть ли у него семья, дети, живы ли его родители. Он решил спросить его об этом.
– Скажи мне, друг, – начал он, – А как у тебя со слабым полом? Ты женат? Дети есть?
– Я, Андрей, к женщинам почти равнодушен, – улыбнулся Сергей, он был озадачен таким неожиданным вопросом, – Только ты не подумай, я не из этих. У меня, просто, занижено мужское либидо. Я это заметил еще в юности, когда все мои друзья начали бегать за девчонками. А когда стал заниматься психологией, чтобы разобраться в себе, понял, что это где-то на гормональном уровне. Нет тестостерона, нет и влечения. Такая уж моя генетика. Не напугал?
– Нет, но это же, наверное, тяжело? – опешил Андрей, он не ожидал такого ответа, – Вот так, никого не хотеть!
– И да, и нет, – ответил Сергей с усмешкой, – Честно говоря, глядя как мучатся и запутываются в отношениях люди, я испытываю некое удовлетворение в своем одиночестве. А в общении, при должной учтивости, я чувствую себя и вовсе как рыба в воде. Помнишь, мы прекрасно относимся как раз к тем, кто нам безразличен.
– Это необычный подход, – Андрей был озадачен, – Выходит ты отшельник, или этакий безразличный ко всем человек? Надеюсь, ты не презираешь нас за наши низменные инстинкты?
– Ну что ты, и почему сразу безразличный! Просто я ровно ко всему дышу и не бросаюсь в страсти мордасти. К тебе я хорошо отношусь, мы с тобой на одном пути, и я считаю нас друзьями и хорошими попутчиками. Наши интересы совпадают, мы мыслим одними категориями и нам не за что друг друга упрекать. Более того, я благодарен тебе за отбой ночных воров и помощь в дороге. Одному мне было бы гораздо тяжелее. Это может еще и не дружба, но для меня это очень созвучное определение. Обижаются же те, кто в дружбу вкладывает свои неоправданные ожидания, как будто один должен изначально другому что-то. Заботиться, например, или нести ответственность. Такие однобокие ожидания и перекашивают дружбу, искривляют ее. По мне так дружба, это почти коммунизм, где каждый в меру свободен и в меру обязан, и берет от нее по потребности, а отдает по способности.
– Здесь я с тобой согласен, – кивнул Андрей, – Дружбу многие сегодня ставят на пьедестал, как будто это что-то божественное и нравственное. Такая дружба часто в тягость. Многие вообще говорят, что у них нет друзей, а есть только товарищи и хорошие знакомые, чтобы не чувствовать неловкость. Преданность, жертвенность сегодня не в моде. Это как союз Махно и Ленина, которые были вместе до первого поворота. Сейчас люди живут в таком социуме, где дружбой считают элементарный расчет или связи. Эта псевдо-дружба есть простое использование друг друга по принципу, ты мне, я тебе.