Уже на закате жизни, приехав на лечение в Алжир, Маркс не мог не залюбоваться своим романтическим отображением в волшебном зеркале… Однажды, после утренней прогулки, его привлек на галерею шум негритянского представления в саду. И вдруг он видит позади танцующего негра яркую фигуру человека с важным видом и снисходительной улыбкой.
— Это Мавр… В Алжире маврами называют арабов — небольшую часть их, которая, покинув пустыню и свои общины, живет в городах вместе с европейцами. Они ростом выше среднего француза, у них продолговатые лица, орлиные носы, большие и сверкающие глаза, черные волосы и борода, а цвет их кожи бывает всех оттенков от почти белого до темно-бронзового. Их одежда — даже нищенская — красива и изящна… Даже самый бедный мавр превзойдет величайшего европейского актера в «искусстве драпироваться» в свой плащ и в умении выглядеть естественным, изящным и полным благородства…
Сила! Этим достоинством Маркс восхищается, этим достоинством обладает сам и во многом обязан ему в подвиге всей жизни. Только крепкий организм мог вынести никому не посильную ношу — полувековую каторжную работу, изнуряющий образ жизни и нашествия всяческих болячек. Даже в конце пути, когда недуги обступают его со всех сторон, стремясь сковать глухим кольцом, и тогда порывом энергии какой-то сверхсилы он отрабатывает их, вырывается из рокового плена, он жаждет «вновь стать активным и покончить с этим дурацким ремеслом инвалида»; очень беспокоится, «что же могут подумать рабочие» о его бездеятельном состоянии. Маркс снова берется за перо, как витязь за чудодейственный меч, чтобы прокладывать дорогу к счастью угнетенным и обездоленным.
И когда на смену приходят новые наследники, третье поколение, Маркс радуется пополнению именно «сильной» половины. Поздравляя старшую дочь с рождением сына Марселя, он с доброй улыбкой замечает:
— «Женская половина» нашей семьи надеялась, что «новый пришелец» увеличит собой «лучшую половину» человеческого рода; я же, со своей стороны, предпочитаю «мужской» пол для детей, рождающихся в этот поворотный момент истории. Перед нами — самый революционный период, который когда-либо приходилось переживать человечеству. Плохо теперь быть «стариком» и иметь возможность лишь предвидеть, вместо того, чтобы видеть самому…
Заглянем еще раз в «семейный альбом», перечитаем другие исповедальные страницы — как, интересно, отвечает на этот же вопрос анкеты «лучшая половина», вернее, большая часть Марксова семейства; интересно потому, что в той или иной степени эти ответы характеризуют достоинства самого Маркса, ибо он всегда был в семье кумиром.
Итак: «Достоинство, которое Вы больше всего цените в мужчине» — двадцатилетняя Женни: моральную силу; девятнадцатилетняя Лаура: справедливость; девятилетняя Элеонора: смелость; их мать — сорокалетняя Женни: стойкость.
Да, у родных и друзей Маркса, его ближайших соратников и новых волонтеров революции, у всего международного пролетарского товарищества нет более прочной и надежной жизненной опоры, чем цементирующая моральная сила самого Маркса и авторитет его учения.
Он всегда надежно рядом, если вдруг надорвались силы самого близкого человека, издерганного беспросветной нуждой, безрадостным бытом, мелочностью сплетников, мерзостью врагов.
Он всегда участлив и нежен, если вдруг зло ударило по чувствительным струнам не окрепшей еще юной души — какие-нибудь незадачливые знакомые демонстративно порывают отношения с дочерью, сделав «ужасное открытие», что она «дочь главаря поджигателей».
Он весь как монолит, если нужны помощь и поддержка бойцам, сошедшим с баррикад после поражения революции. У Интернационала ищут защиты обездоленные коммунары Парижа, гонимые врагами, нуждой, голодом. И самая настоятельная забота о них целиком поглощает мысль и сердце Маркса. «Ему приходится не только сражаться со всеми правительствами господствующих классов, но в придачу еще вести рукопашные схватки с «толстыми, белокурыми и сорокалетними» квартирными хозяйками, — говорит старшая дочь, — которые нападают на него за то, что тот или другой коммунар не заплатил за квартиру».
Да, Маркс само воплощение справедливости; она для него и достоинство, и цель, и знамя. В «Союз справедливых» Маркс и Энгельс приходят в молодости для того, чтобы воссоединить силы истинно народных борцов; чтобы рассеять туман «тайных учений», утопических систем, романтических иллюзий, чтобы указать реальный путь к человеческой справедливости через сознательное участие в происходящем историческом процессе революционного преобразования. Справедливость для Маркса не только острие разрушительного «снаряда, пущенного в голову буржуазии», но и стержень его духовного мира, личной чести. В решительный момент он без колебаний обнажает свою полемическую шпагу, чтобы оберечь правду, защитить дело чести перед лицом прокуроров и сыщиков, клеветников и доносчиков, раскольников и предателей, путаников сознательных и бессознательных, всех «алхимиков революции». Гневные страницы его «Разоблачений» — это страницы нелегкой биографии самой Справедливости. Кажется, он не оставил без удовлетворения ни одного подлеца. Маркс доказал правоту своего дела, он убедил, что «наша партия выделяется своей чистоплотностью».