Спали обычно все ближе к печи, но он никогда особо не ютился в том месте. Ему всегда хотелось большего уединения, даже если это стоило ему здоровья. С самого начала, когда они перебрались сюда, он без вопросов занял тихое и страшноватое место в одном из дальних уголков подземного храма, полностью скрывшись почти на пол года в тени от каких-либо глаз.
В печи обычно медленно тлели несколько поленьев, давая небольшое тепло внутрь их храма. Как бы холодно здесь не было, топить печь на полную не разрешалось никогда. И не из-за того, что возможно было угореть, а из-за людей, которые смогли бы сверху заметить дым. Могло быть не очень хорошо, если кто-то увидел бы это, особенно не из местных. Тогда, скорее всего, этим безобидным и безоружным служителям пришлось бы в лучшем случае покинуть их пристанище, ну а в худшем остаться здесь навсегда. Хотя теперь уже было неизвестно, что могло бы быть хуже?
Отец Михаил обычно спал ближе к выходу, дабы слышать возможные шаги сверху, которые в последнее время не бывали редкостью. Обычно, это проходили эти самые не местные, шедшие вероятно, куда-то на юг. Церковь стояла на небольшом холме, из-за чего её почерневшие, золотые купала зачастую бросались в глаза всем, кто оказывался рядом случайно, находясь даже в нескольких километрах от самого поселка. Никогда они не встречались с этими людьми. Отец вечно что-то чувствовал в тех, кто сверху, даже имея среди всех самое доброе и заботливое сердце. Он никогда не хотел выйти к ним наверх, чтобы хоть узнать о том, что происходит в мире или может быть даже как-то помочь. Конечно, старец хотел знать, как и все, но прекрасно понимал, в какую цену могут вылиться им всем эти вопросы?
Никто из выживших ближайших окрестностей не знал об условиях и даже местах, в которых живут эти, теперь уже, оставшиеся лишь вдвоем, священнослужители. Таких вопросов обычно им никогда не ставили, а даже если и заходил разговор, то отец Михаил был на такие моменты знатным мастером. Перевести в шутку или же сделать вид, что не расслышал, было для него таким же легким делом, как и для обычного священника покреститься.
Его вечная предосторожность в последнее время всё же, как ни как, немного выводила Рому из себя. Просидев под землей чуть больше года, его терпение на ожидание чего-то нового и хорошего подходило к какой-то непонятной кипящей грани. Он не мог жить так, как жили его ныне почившие братья. Их смирение никак не могло в полную силу заразить его, как и заразить в выборе пути. Правда, в последнее время, этот путь становился перед его глазами всё чаще. Порой, он даже просыпался, считая, что уже монах и это не был тот самый страшный сон, что обычно мог являться раньше. Теперь же, это было какое-то внутренне смирение и понимание всего того, что произошло и скорее всего, будет происходить дальше.
Монашеский путь Рома желал выбрать ещё давно, когда учился в духовной семинарии. Ему никогда не было по душе всё то, что называлось обычной жизнью, даже простого священника. Какой-то паззл, оставшийся для того, чтобы собрать главную часть картины, как считал он, находился именно здесь, на этом пути. Причин этому выбору было несколько. Невезение в истинной любви было, пожалуй, первым серьезным шагом для того, чтобы начать задумываться об этом. Ему никогда не везло с девушками, начиная ещё с юных, школьных лет. Вечное чувство одиночества, которое преследовало его, даже находясь в толпе друзей либо же со слабым полом, не давало ему покоя никогда. Учась в духовной семинарии, он неожиданно для себя самого познакомился с одной очень интересной и необычной черноволосой продавщицей в антикварной лавке, из-за которой чуть даже не ушел из духовенства. Тогда казалось, что это именно та, которую он искал. Она была очень интеллигентной, вечно спокойной и немного резкой в выражении своих мыслей девушкой. Была той самой, которую он полюбил уже через несколько минут простого, несвязанного и сильно постыдного общения. Но, как оказалось после, полюбил лишь на время. Всё шло словно по лекалу, кривизна которого в какой-то момент выводила во всё то же одиночество.
По приезду в этот монастырь, после тех неудачных жизненных шагов, он уже был почти готов, что когда-то ему придется сделать то самое. Тогда он стал делать именно те шаги, за которые не было стыдно и относился к этому с большой радостью и ответственностью, пока не встретил Марту. Она была очередным человеком, способным перевернуть его ещё не застывшие и юные взгляды на жизнь. Правда, на этот раз всё казалось намного серьезнее. Она была той особенной, к которой он не остывал никогда. Милая, скромная и немного неаккуратная, деревенская девчонка, которая смогла заставить его снова найти свои самые тайные, как уже казалось, спрятанные в большой и старый, опечатанный архив, желания и подарить ключи к нужным и правильным шагам.