Но режиссеры не хотели отпускать меня со съемок, говоря, что я создаю атмосферу.
Наконец, я поняла и сформулировала: у парня четкий синдром отсутствия матери. Поэтому он «прибился» ко мне.
Мне с этим парнем легко, приятно, интересно, весело и приятно. Он замечательный Паж.
У меня такое было с гидом по Баварии. И мне не трудно давать опыт, знания, настроение, смешливость. Он берет это жадно и благодарно. Я не испытываю боли, наблюдая недостатки его воспитания или детали судьбы. Потому что он чужой.
Я не могу забыть многолетние мысленные мучительные переживания за своего внука. Когда ночью я просыпалась и не могла уснуть от ужаса при мысли о том, что ему плохо.
А этот чужой парень слушает мои советы и принимает их, потому что понимает, что они искренние и оптимизирующие. И доброжелательные. Мне не трудно давать ему энергию — он берет ее жадно и благодарно.
Мне не надо преодолевать барьер неприятия, недоверия, нелюбви, несимпатии, неблагодарности, что меня очень напрягает, ранит, расстраивает и даже убивает. Потому что очень больно.
Потому, что близкие не понимают, не принимают.
А еще я начинаю чувствовать, что мне плохо без людей, которые меня любят, или ценят, или просто симпатизируют.
Это помогает мне понимать, что я не зря прожила жизнь, что кому-то помогла, кого-то выслушала, кому-то что-то дала, дала понять что-то важное. Что я нужно людям.
И то, что мне показывают мою нужность — придает мне силы, энергию и делает мою жизнь счастливой.
Я люблю посмеяться и, если человек со мной в одной тональности, в близком интеллектуальном уровне, с хорошим чувством юмора, — это подарок.
Когда меня подвергают остракизму люди равнодушные, негативные, эгоистические — я болею, потому что хочу сделать что-то хорошее. И потому, наверное, мне часто помогает Бог или кто-то НАД нами.
А Любовь между людьми — это что-то глубокое, сложное, далекое от простой физиологии — это высший смысл Жизни.
И у меня сейчас большая человеческая симпатия к молодому человеку и надежда, что там наверху — ТОТ, который внимательно за нами наблюдает, анализирует, помогает или карает, ведет учет всего, что ты сделал в этом мире, справедливо расставит всё по местам.
Я в это очень верю!
Октябрь 2023
Сарасота
Вы уже в курсе, что мне нравятся интересные оригинальные люди и, особенно, мужчины.
В женщинах я редко нахожу что-то, кроме красоты и иногда добра. Мужчины более интересны и прямолинейны.
Один из моих мужей был ученый секретарь большого союзного института.
Директор института — очаровательный обрусевший кавказец с великолепным грамотным русским интеллигентным языком, назовем его К., создал этот институт и был бессменным директором во время всех меняющихся режимов и лидеров страны.
Я как-то давно на его юбилее выступила и назвала его королем компромисса. Потому, что иначе человек не смог бы так долго удержаться на высоком месте под гнетом чиновников-доброхотов, трудового коллектива и прочих камней преткновения советского периода. А может и любого периода, в любой стране.
К. был очень красив, высок, улыбчив, строг (по справедливости). И считался хорошим директором большого ведомственного института.
Короче, farming (привлекательный) мужчина большим спросом у женщин, разумеется, пользовался, но был женат, являлся моногамным мужем, был великолепным отцом и еще лучшим дедушкой.
В лихие девяностые, как сейчас принято говорить, он успешно директорствовал, занимая для института три здания, и решил отдать одно здание под что-то денежное, то ли Клуб, то ли казино. Эти здания располагались на одной из центральных улиц столицы Москвы и являлись лакомым кусочком для всех, у кого есть зубы.
Всё шло успешно, пока в один прекрасный день в институт не вошла группа вооруженных людей в масках с оружием и потребовала всему трудовому коллективу убраться на улицу немедленно. На дворе стояла зима, народ выскочил в чем был, в недоумении, в растерянности. Мой наивный муж американец-демократ во время рассказа задал только один, страшно удививший меня вопрос: «Как? Их выгнали без пальто?»
Даже К. смеялся и подтвердил: без пальто и без вещей и навсегда.
Большое количество людей потеряли работу не в одночасье, а в одну минуту, и никто не знал — чьих рук это дело. Кто прибрал лакомый кусок (несколько зданий на одной из главных улиц Москвы). Только позже К. признался, что всё провернула «Питерская группа».