Действительно, Бог послал мне этого человека для покровительства и помощи безо всякой компенсации с моей стороны. Мы с дочкой были на всех значительных концертах, кинофестивалях и вечерах и сидели в директорской ложе. Рядом часто находилась его жена, и всё было абсолютно пристойно и по-дружески. Он помогал во всех трудных вопросах, например доставал билеты на поезд, что было порой невозможно без знакомства. Стал просто Санта-Клаусом в нашей с дочкой жизни. Для меня эта опека и защита были необходимы. Мы сохранили дружеские отношения надолго, и он, разведясь с женой, уехавшей в Израиль, привел ко мне новую жену для знакомства.
Судьба этого доброго человека сложилась, думаю, трагично. Обладая грандиозной энергией, он открыл первый в Москве успешный кооперативный магазин в центре города, и его обложили данью бандиты, в частности и те, кто промышлял под крышей Кобзона (с которым он дружил!). Но, как говорится, дружба дружбой, а табачок врозь! Он вовремя не расплатился, хотя причины были уважительные. «Люди бизнеса» ждать не хотели. И его практически стерли с лица земли, отжав магазин. Его украли, держали в подвале, били, отняли машину, потом квартиру, и в конце концов он исчез. У него отобрали всё. Видимо, и жизнь. Такое было время!
Через месяц после похорон мужа, после возвращения из Туниса — Алжира — Парижа я вышла на работу в институт, где я создала лабораторию и писала диссертацию.
Глава 4
Вернувшись из заграничной поездки, я одарила маму и дочку подарками; теперь мне предстояло возвращаться к повседневной жизни и работе, но уже в качестве вдовы с кучей трудно решаемых проблем. Прошел месяц после похорон мужа.
Выйти на работу в институт, где я создала лабораторию, оказалось не просто — нужны были силы для сочувствия, любопытных взглядов, шепота за спиной, равнодушных соболезнований.
Справилась.
Моя жизнь кардинально изменилась — теперь я все должна была организовывать и делать САМА!
Я уже продала всё, что могла, чтобы расплатиться с долгами и съездить за границу.
Теперь надо было ВЫЖИВАТЬ!
Я поменяла работу, покинув созданную мной лабораторию полимеров.
Желая быть поближе к дому, устав от транспортных проблем, я нашла работу, до которой могла добраться НА ЛИФТЕ! Дело было так.
Между первым и вторым подъездами дома, где мы жили, была скрытая кустами какая-то дверь. Я не обращала на нее внимания, но однажды, приглядевшись, прочла вывеску и поняла: это моя Судьба распорядилась, избавив меня от необходимости мотаться на перекладных. Здесь находился Дом санитарного просвещения (ДСП) Минздрава Москвы по нашему району.
Я зашла внутрь, увидела двух нестарых мужчин, один из которых был врачом, а второй — главным врачом. Спросила о наличии ставки еще одного врача в этом богоугодном (ссыльном для убогих, старых, бестолковых и больных работников здравоохранения) заведении.
Мне решительно отказали, но я, впечатлившись местом расположения учреждения, рук не опустила.
Не поверите, клянусь, не помню как, но вроде через месяц я была там главным врачом.
Став главным врачом маленькой вспомогательной, но и контролирующей организации района, я столкнулась с формальными и неформальными вопросами.
Тамошний врач, Григорий Ефимович, работающий только для зарплаты, занимался несколько другими проблемами и с большим энтузиазмом. Он организовал на базе ДСП Клуб неформальных людей.
Там регулярно собирались необычные люди: экстрасенсы, новаторы (роды в воде, металлоискатели), космонавты, видевшие инопланетян, журналисты и другие неординарные личности.
Это было необычайно интересно и познавательно, но меня несколько удивлял и волновал не тот профиль, который предполагал Минздрав.
И вот меня вызывают телефонограммой в районный отдел КГБ и просят рассказать о деятельности этого врача и Клуба. Я изложила то, что успела уже узнать, и заверила, что ничего антисоветского в Клубе нет, а этот доктор — интересный и весьма умный, хоть и чудак.
Мне напомнили функции учреждения данного профиля и просили Клуб закрыть. Так мое собственное просвещение в сфере неопознанного и новаторского закончилось. А доктор-энтузиаст уныло вернулся к скучной рутине.
Забавный нюанс: у нас в помещении, как во всех учреждениях в то время, на стене висел красочный плакат с портретами членов Политбюро. И если по радио сообщали о кончине одного из них, наш Григорий Ефимович несся на работу в 6 утра и жирным красным фломастером зачеркивал члена крест-накрест.