Мы первые в Москве придумали и открыли на нашей базе Академию женского обаяния, где наши семинары по вопросам семьи, брака, по психологическим и сексуальным проблемам одобрили большое количество людей. Особенно пользовались популярностью лекции по запахам.
Но сам Центр, организованный мной, работал с подростками и для подростков. Помимо лекций в маленьких и больших аудиториях мы вели личный прием и помогали и в легких, и в тяжелых случаях, иногда даже полулегально.
Возраст посетителей был в основном от двенадцати до двадцати лет.
Несколько психологов вели ежедневный прием. При нежелательных беременностях подключали гинеколога и психологов. Иногда венерологов.
Проблем у молодых людей было много и часто невероятно сложных.
Помню девочку из Николаева лет пятнадцати-шестнадцати.
Мне сказали, что она добралась к нам автостопом и у нее серьезное желание стать мальчиком. Она приехала с намерением немедленно сделать операцию. Я попросила психолога заняться ею. После психолога с ней поработал доктор и другой психолог. Вердикт мне изложили такой: девочка глуха к убеждениям и доводам, стоит на своем, хочет операцию. Причина для нас смешна, для нее трагична: она влюбилась в девочку в классе, написала ей письмо, а его перехватили и озвучили. От стыда и горя она ушла из школы и, прослышав про наш Центр, приехала.
Гомосексуальность в 90-е еще не стала популярной и модной; разговоры об этом были не в чести, статистика замалчивалась.
Психологи предположили, что это тот самый случай.
Кончился рабочий день, сотрудники, исчерпав все доводы, ушли домой. Девочка не уходила и плакала.
В этот день у нас было заседание Комитета по эротике и порнографии и там присутствовал главный психиатр Минздрава. Я попросила его побеседовать с девочкой. Он ей объяснил, что получение рекомендации или разрешения на операцию возможно только после двухмесячного нахождения в стационаре психиатрического отделения с прохождением многочисленных обследований. Она была согласна. Но тут он вспомнил, что Украина (место жительства девочки) уже вышла из рамок Минздрава России и они не могут ею заниматься по территориальным причинам.
Было уже десять часов вечера, меня ждали дома с ужином, а девочка убеждала меня, что ее вопрос легко решить и мы просто не хотим ей помочь. Я объяснила ей, что при ампутации грудных желез в ее случае (размер 2–3) останутся страшные рубцы, ей нужна будет длительная гормонотерапия и она вряд ли сможет стать настоящим мужчиной даже после операции.
Она была согласна на всё.
И тогда я как бы «сдалась». Привела ее на кухню (где мы ее несколько раз за длинный день покормили), предложила лечь на стол и взяла большой нож… Сказала: раз это легко, и ты на всё согласна, я сейчас это сделаю. Она с ужасом на меня посмотрела и спросила: «Вы с ума сошли?» Тогда я подвела ее к большому зеркалу и спросила: а куда мы денем большую мягкую женскую попу, даже если отрежем грудь? И в какое отделение больницы ее надо класть — в женское или мужское? Она было ответила, что в мужское, но заколебалась. И зачем уродовать хорошее развитое женское тело? Она расплакалась.
Какой-то кавказец утром дал ей деньги взаймы и предложил прийти к ночи на вокзал, где он научит ее хорошо зарабатывать.
Я описала ей все возможные перспективы такой «работы», предложила ей поставить свечку за доброго кавказца, ехать на вокзал и на эти деньги купить билет домой.
А дальше — уйти из этой школы и любить кого хочется.
На следующий день я была в Минздраве, и когда позвонила в Центр узнать новости, секретарь мне сказала, что девочка звонила уже из Николаева, сказала, что она пойдёт на курсы комбайнеров и когда родит девочку, назовет ее Валентиной!
Бывало и грустно, и смешно, а порой даже страшно.
Наш Центр начал широкое внедрение всевозможных психологических тренингов, лекций для женщин, родителей.
Так, впервые в России мы создали вышеупомянутый очень популярный клуб «Школа женского обаяния», различные курсы.
Но самое главное, что мы создали — и я горда своим участием в этом проекте — семинары для специалистов по всей России и способствовали созданию на местах таких же центров помощи подросткам по всей стране и даже в бывших республиках.
Мы добились того, что Минздрав и Министерство образования оплачивали приезд к нам на эти курсы врачей, психологов, учителей, и подготовили армию специалистов, которые по возвращении создали на своих территориях центры, подобные нашему.
Это был огромный прогресс в обучающей и профилактической работе с подростками.